200. BVerfGE 133,168

200. BVerfGE 133,168

(Absprachen im Strafprozess / Соглашения в уголовном процессе)

Федеральный Конституционный Суд

– Пресс-служба –

Сообщение для печати № 17/2013 от 19 марта 2013 г.

Решение от 19 марта 2013 г.

— 2 BvR2628/10, 2 BvR2883/10, 2 BvR2155/11 —

Законодательные нормы о соглашениях в уголовном процессе соответствуют конституции – неформальные соглашения недопустимы

Законодательные нормы о соглашениях в уголовном процессе, несмо­тря на значительный недостаток в исполнении, в настоящее время пока еще не являются антиконституционными. Законодатель должен, однако, постоянно проверять на эффективность и, в случае необходимости, усовер­шенствовать механизмы защиты конституционно-правовых требований. Недопустимыми являются так называемые неформальные соглашения, которые достигаются вне законодательного регулирования. Так постано­вил Второй Сенат Федерального Конституционного Суда в обнародован­ном сегодня решении. Одновременно Федеральный Конституционный Суд отменил оспоренные заявителями решения специализированных судов в связи с нарушениями конституции в соответствующем процессе и вернул дело на новое рассмотрение.

В основе решения лежат следующие существенные соображения:

1.  Заявители оспаривают приговоры, вынесенные им в уголовном процессе после заключения соглашения между судом и участниками процесса. В делах 2 BvR2628/10 и 2 BvR2883/10 конституционные жало­бы направлены, кроме того, против положений § 257 с Уголовно-процес­суального кодекса (УПК), которые были внесены Законом о регулирова­нии соглашений в уголовном процессе от 29 июля 2009 г. (в дальнейшем: Закон о соглашениях).
2.  Конституционные жалобы обоснованы в той части, в какой они на­правлены против оспоренных решений; в остальном они не подлежат удовлетворению.

а)        Уголовное право основывается на принципе вины, который имеет конституционный статус. Он закреплен в гарантии достоинства и лич­ной ответственности человека (ст. 1 абз. 1 и ст. 2 абз. 1 Основного зако­на), а также в принципе правового государства (ст. 20 абз. 3 Основного закона). Конституция обязывает государство обеспечить эффективную систему уголовного правосудия. Центральной целью уголовного процес­са является расследование действительных обстоятельств дела, без чего невозможно реализовать материальный принцип виновности.

Право на справедливое разбирательство гарантирует обвиняемому воз­можность воспользоваться процессуальными правами и защищаться надле­жащим образом от вмешательств, в частности, со стороны государственных органов. Оформление этих процессуальных прав является, в первую оче­редь, задачей законодателя. Нарушение права на справедливое разбира­тельство имеет место только тогда, когда общий взгляд на процессуальное право выявляет, что не были сделаны обязательные в правовом государстве выводы или произошел отказ от того, от чего отказ в правовом государстве невозможен. В рамках этого общего взгляда следует также учитывать требо­вания эффективного уголовного правосудия, включая принцип ускорения.

Принцип свободы от самообвинения и презумпция невиновности ко­ренятся в принципе правового государства и имеют конституционный статус. В частности, обвиняемый должен иметь возможность решать са­мостоятельно и без давления, следует ли ему и насколько содействовать в уголовном процессе.

б)        Исходя из этого, соглашения несут в себе риск того, что конститу­ционно-правовые предписания будут учтены не в полном объеме. Тем не менее конституция не запрещает законодателю допускать их для упро­щения процесса. Чтобы соответствовать конституционно-правовым пред­писаниям, законодатель посчитал необходимым сформулировать четкие законные предписания для важного на практике, но всегда остающего­ся спорным института соглашений. Законом о соглашениях он не ввел новую, «консенсуальную» модель процесса, а интегрировал соглашение в действующую систему уголовно-процессуального права.

aa) Закон о соглашениях четко указывает на то, что остается неиз­менной обязанность суда в силу закона выяснять обстоятельства дела. Этим законодатель дал ясно понять, что соглашение как таковое никогда не может быть единственным основанием решения, а по-прежнему – только убеждение суда. К тому же основанное на соглашении признание должно быть обязательно проверено с точки зрения его достоверности. Этим ограничивается сфера практического применения соглашений, что является неизбежным следствием включения в систему действующего уголовно-процессуального права. Правовая оценка также не может быть предметом соглашения; это относится и к изменению пределов наказа­ния в особо тяжелых или менее тяжелых случаях.

бб) Закон о соглашениях устанавливает окончательное регулирование допустимости соглашения в уголовном процессе. Тем самым он запреща­ет приукрашенно обозначаемые как «неформальные» способы действия при достижении соглашения. Он также ограничивает соглашение пред­метом основного разбирательства. Поэтому являются недопустимыми так называемые «совокупные решения», при которых прокуратура со­глашается также на прекращение других расследований.

вв) Прозрачность и документирование соглашений представляют собой центральные элементы концепции регулирования. Они должны гарантировать эффективный контроль со стороны общественности, про­куратуры и суда, рассматривающего жалобу. В частности, связанные с со­глашением действия должны быть обстоятельно представлены в-как пра­вило, открытом – судебном разбирательстве по существу. В то же время это подтверждает, что судейское убеждение и после соглашения должно вытекать из всего существа основного судебного разбирательства.

Нарушение требований прозрачности и документирования ведет, как правило, к противоправности достигнутого соглашения. Если суд придер­живается подобного противозаконного соглашения, то нельзя, как прави­ло, исключить, что решение будет основано на таком нарушении закона.

Чрезвычайно важное значение имеет контроль со стороны прокура­туры. Она должна не только отказать в одобрении противозаконного соглашения, но и обжаловать решения, которые основаны на таком со­глашении. Связанность указаниями и обязанность отчетности позволя­ют, кроме того, реализовывать эту контрольную функцию прокуратуры по единым стандартам.

гг) Наконец, Закон о соглашениях предусматривает, что обвиняемому должно быть разъяснено, при каких условиях и с какими последствиями суд может отклониться от прогнозируемого результата. Это разъяснение должно дать обвиняемому возможность принять автономное решение о своем участии в соглашении. Нарушение обязанности разъяснения ве­дет к тому, что при проверке в ревизионном суде, как правило, будут ис­ходить из того, что на этом основано признание, а значит, и все решение.

в)        Закон о соглашениях обеспечивает в достаточной мере соблюдение конституционно-правовых предписаний. Существенный дефицит в ис­полнении Закона о соглашениях не ведет в настоящее время к антикон­ституционности правового регулирования.

аа) Антиконституционной была бы концепция правового регулирова­ния только тогда, когда предусмотренные защитные механизмы имели бы пробелы или были бы в целом недостаточными настолько, что поддержи­вали бы нарушающую Основной закон практику «неформальных» соглаше­ний, то есть дефицит в исполнении был бы вызван также структурой нормы.

бб) Ни результат эмпирического исследования, ни представленные в ходе производства по конституционной жалобе заключения не ведут   в обязательном порядке к допущению, что именно структурные недостат­ки концепции законодательного регулирования вызвали существующий до сих пор дефицит в исполнении. Причины этого многообразны. В ка­честве основной причины при эмпирическом исследовании называлась «недостаточная практическая пригодность» норм. Это свидетельствует о до сих пор лишь недостаточно ясном понимании того, что не может быть соглашений без соблюдения требований Закона о соглашениях.

г)         Законодатель должен внимательно следить за дальнейшим развити­ем. Если судебная практика в дальнейшем будет в существенном объеме выходить за рамки правовых норм, и Закона о соглашениях будет недо­статочно, чтобы ликвидировать установленный дефицит в исполнении, законодатель должен будет подходящими мерами противодействовать неправильному развитию. Если этого не сделать, возникнет антикон­ституционная ситуация.

• Оспоренные конституционными жалобами решения специализи­рованных судов не соответствуют предписаниям Основного закона о со­глашениях в уголовном процессе.

а)        Решения, оспоренные заявителями в процессах 2 BvR2628/10 и 2 BvR2883/10, нарушают права заявителей на справедливое судопроиз­водство, соответствующее принципу правового государства, и их сво­боду от самообвинения. Соглашение, как правило, только тогда согласу­ется с принципом справедливого судопроизводства, когда обвиняемому перед заключением соглашения разъяснено о его ограниченной обяза­тельной силе для суда. Если сделанное с нарушением обязанности разъ­яснения признание включается в решение, то это решение базируется на нарушении основного права, если только не может быть исключена причинно-следственная связь между нарушением обязанности разъяс­нения и признанием, поскольку обвиняемый сделал бы признание также и при надлежащем разъяснении. Об этом ревизионный суд должен сде­лать конкретные выводы.

б)        Решение земельного суда, оспоренное в процессе 2 BvR2155/11, уже постольку нарушает конституционно-правовой принцип виновности, поскольку земельный суд вынес обвинительный приговор в отношении заявителя в значительной мере на основании непроверенного формаль­ного признания. Кроме того, решение базируется на соглашении, кото­рое недопустимым образом распоряжалось обвинительным вердиктом.

В данном случае также явно превышена граница к антиконституционно­му нарушению свободы от самообвинения. Земельный суд связал – саму по себе чрезмерную – разницу между двумя границами наказания до­полнительно еще и с обещанием условного осуждения, которое вообще было возможно только на основе изменения пределов наказания приме­нительно к менее тяжкому случаю.

Список принятых сокращений

ВЗC – Высший земельный суд

ГГУ – Германское гражданское уложение

ЕКПЧ – Европейская конвенция по правам человека

ЕСПЧ – Европейский суд по правам человека

ЗТК – Закон о связи

ОЗ – Основной закон

РАЗИ – Закон об изменении и дополнении правовых норм, регулирующих вопросы садоводства от 28 июля 1969 г

РАСП – Закон о защите при расторжении договора и иные нормы, регулирующие вопросы садоводства

РАФ – Леворадикальная террористическая группировка «Фракция Красной Армии»

УПУ – Уголовно-процессуальное уложение

ФЗКС – Федеральный закон о Федеральном Конституционном Суде