202.BVerfGE 25, 269

202. BVerfGE 25, 269

(Verfolgungsverjahrung / Срок давности привлечения к уголовной ответственности)

1. Статья 103 абз. 2 Основного закона определяет условия, при кото­рых деяние может подлежать наказанию. Она устанавливает запрет

как на назначение наказания с обратной силой, так и на ужесточе­ние наказания с обратной силой.

•  Нормы о сроке давности привлечения к уголовной ответственно­сти определяют, как долго может преследоваться подлежащее на­казанию деяние. Они не затрагивают наказуемость самого деяния. В этой связи нормы о сроках давности привлечения к ответствен­ности не подпадают под предусмотренный ст. 103 абз. 2 Основно­го закона запрет обратной силы.
•  Продление или пресечение еще не истекшего срока давности, во всяком случае в отношении преступлений, за совершение ко­торых грозит пожизненное заключение в каторжной тюрьме, не на­рушают ни принцип правового государства, ни принцип равенства.

Решение Второго Сената от 26 февраля 1969 г.

— 2 BvL 15, 23/68 —

в деле о проверке на соответствие конституции положений § 1 абз. 1 Закона об исчислении сроков давности привлечения к ответственно­сти за совершение уголовно наказуемых деяний от 13 апреля 1965 г.

[…]

ОСНОВАНИЯ

[…]

В.

I.

[…]

• […]

а)        Законодатель хотел воспрепятствовать тому, чтобы срок давности привлечения к уголовной ответственности за убийства, совершенные во времена национал-социалистического режима, а также в послевоен­ный период, истекал до 31 декабря 1969 г.

[…]

в)        […] § 1 абз. 1 Закона об исчислении сроков давности привлече­ния к ответственности за совершение уголовно наказуемых деяний продлевает срок исковой давности в отношении подпадающих под сфе­ру действия закона преступлений самое позднее до 31 декабря 1969 г. и в конечном итоге действует как продление еще не истекших сроков давности.

Продление сроков давности в отношении преступлений, за совер­шение которых грозит пожизненное заключение в каторжной тюрьме, на основании Закона об исчислении сроков давности привлечения к от­ветственности за совершение уголовно наказуемых деяний не нарушает ст. 103 абз. 2 Основного закона.

1.  Согласно ст. 103 абз. 2 Основного закона деяние может подлежать наказанию только в том случае, если его наказуемость была установле­на законом до его совершения. Так же как соответствующие положения ст. 116 Веймарской имперской конституции, положения ст. 103 абз. 2 Ос­новного закона запрещают назначать лицу наказание на основании за­кона, еще не вступившего в силу в момент совершения деяния, то есть о котором преступник не мог знать (BVerfGE 7, 111 [119]). Таким образом, на конституционном уровне вводится запрет как на применение при на­значении наказаний новых составов преступлений с обратной силой, так и на обоснование назначения наказаний по аналогии.

[…] б) […]

Статья 103 абз. 2 устанавливает запрет как на назначение наказания с обратной силой, так и на ужесточение наказания с обратной силой.

•  Однако статья 103 абз. 2 Основного закона ничего не говорит о продолжительности того периода времени, в течение которого дея­ние, признанное в соответствии с конституцией наказуемым, мо­жет преследоваться посредством назначения предусмотренного за­коном наказания. Эта норма определяет только «с какого момента», но не «как долго» должно осуществляться преследование за соверше­ние преступления.

Каждая уголовно-правовая норма содержит подкрепленное государ­ственным авторитетом социально-этическое суждение об отрицательной ценности осуждаемого ею варианта действия. Конкретное содержание этого суждения об отрицательной ценности вытекает из состава преступ­ления и угрозы назначения наказания. Вместе они составляют наказуе­мость по смыслу ст. 103 абз. 2 Основного закона. Если за определенный вариант поведения грозит наказание на основе законного предписания, отвечающего требованиям ст. 103 абз. 2 Основного закона и в осталь­ном соответствующего конституции, то такой вариант поведения тем самым становится «наказуемым деянием». Его наказуемость определе­на законом.

Наказуемость деяния является условием для его преследования. Дея­ние может быть подвергнуто наказанию на основании уголовно-право­вой нормы только в том случае, если его наказуемость была установлена законом до совершения деяния. При отсутствии наказуемости отпадает и возможность преследования, но наказуемость не отменяется при отсут­ствии возможности преследования. Однажды совершенное наказуемое деяние не утрачивает свой противоправный характер вследствие того, что оно по фактическим или правовым причинам не преследуется или не может преследоваться.

Положения ст. 103 абз. 2 Основного закона определяют условия при­знания деяния наказуемым. Положения о сроке давности привлечения к уголовной ответственности регулируют продолжительность преследо­вания признанного наказуемым поведения. Так как они касаются только вопроса преследования и не затрагивают наказуемость, они не подпада­ют под сферу действия ст. 103 абз. 2 Основного закона; продление или пресечение срока давности поэтому не может нарушить данный консти­туционный принцип (аналогично в: BVerfGE 1, 418 [423]).

• Это подтверждает и история становления.

[…]

III.

Положения § 1 абз. 1 Закона об исчислении сроков давности привле­чения к ответственности за совершение уголовно наказуемых деяний не противоречат принципам правового государства.

1. Действующие с обратной силой законы – за пределами сферы ст. 103 абз. 2 Основного закона – как таковые не являются недопусти­мыми. Однако конституционно-правовые границы вытекают в данном случае из требования правовой определенности, содержащегося в прин­ципе правового государства.

Принцип правового государства относится к общим принципам и ру­ководящим идеям, которые автор конституции не свел до уровня особой правовой нормы (BVerfGE 2, 380 [403]), так как они наложили свой отпе­чаток на общую доконституционную картину, из которой он исходил. Он не содержит – если иное не сформулировано в отдельных положениях писаной конституции для определенных областей – никаких однозначно определенных во всех деталях требований или запретов, обладающих конституционным статусом, а является конституционным принципом, нуждающимся в уточнении в зависимости от фактических обстоятельств (BVerfGE 7, 89 [92 и далее]).

Имманентный принципу правового государства постулат правовой определенности требует, чтобы гражданин мог предвидеть направленные против него возможные вмешательства со стороны государства и подго­товить себя соответствующим образом. Он в принципе должен рассчиты­вать на то, что законодатель не привязывает к завершенным действиям более невыгодные последствия, чем можно было бы предвидеть в момент их совершения («подлинная» обратная сила). При определенных обстоя­тельствах на защиту может претендовать и доверие гражданина в отно­шении того, что его правовое положение не обесценится задним числом правовыми нормами, которые регулируют лишь еще не законченные в настоящее время процессы («неподлинная» обратная сила). Правовая определенность означает для гражданина в первую очередь защиту до­верия (BVerfGE 13, 261 [271]; 14, 288 [297]; 15, 313 [324]).

К принципу правового государства относится не только правовая определенность, но и материальная справедливость. Эти две стороны принципа правового государства не всегда могут быть учтены законода­телем в равной мере (BVerfGE 3, 225 [237]; 7, 89 [92 и далее]). Если пра­вовая определенность находится в противоборстве со справедливостью, то задача законодателя в первую очередь состоит в том, чтобы принять решение в пользу одной из сторон. Если это происходит без произвола, то законодательное решение не может вызвать нареканий с точки зре­ния конституционного права (BVerfGE 3, 225 [237 и далее]; 15, 313 [319 и далее]).

Конституционно-правовая защита доверия, таким образом, не функ­ционирует без исключений. В частности, гражданин тогда не может ссы­латься на защиту доверия как проявление принципа правового госу­дарства, когда его доверие в отношении дальнейшего действия право­вой нормы не может справедливым образом претендовать на учет этого со стороны законодателя (BVerfGE 14, 288 [299 и далее]), то есть если до­верие в отношении действия определенной правовой нормы не является фактически оправданным (BVerfGE 13, 261 [271], устоявшаяся судебная практика). Это имеет место в данном случае.

• Закон об исчислении сроков давности привлечения к ответствен­ности за совершение уголовно наказуемых деяний не затрагивает зад­ним числом деяния, совершенные в прошлом, изменяя их. Он не рас­пространяется на деяния, срок давности привлечения к ответствен­ности за которые истек еще до вступления закона в силу (§ 1 абз. 2). Положения § 1 абз. 1 Закона об исчислении сроков давности привле­чения к ответственности за совершение уголовно наказуемых деяний привели всего лишь к продлению еще не истекших сроков давности на будущее время.

Продление срока давности привлечения к ответственности за пре­ступления, за совершение которых грозит пожизненное заключение в каторжной тюрьме, не повлекло за собой нанесение ущерба доверию, релевантного с точки зрения конституционного права.

[…]

Список принятых сокращений

ВЗC – Высший земельный суд

ГГУ – Германское гражданское уложение

ЕКПЧ – Европейская конвенция по правам человека

ЕСПЧ – Европейский суд по правам человека

ЗТК – Закон о связи

ОЗ – Основной закон

РАЗИ – Закон об изменении и дополнении правовых норм, регулирующих вопросы садоводства от 28 июля 1969 г

РАСП – Закон о защите при расторжении договора и иные нормы, регулирующие вопросы садоводства

РАФ – Леворадикальная террористическая группировка «Фракция Красной Армии»

УПУ – Уголовно-процессуальное уложение

ФЗКС – Федеральный закон о Федеральном Конституционном Суде