127.BVerfGE 103, 142

127. BVerfGE 103, 142

(Wohnungsdurchsuchung / Обыск жилища)

Федеральный Конституционный Суд

– Пресс-служба –

Сообщение для печати № 24/2001 от 20 февраля 2001 г.

Решение от 20 февраля 2001 г.

— 2 BvR1444/00 —

Успешная конституционная жалоба против обыска жилища. Решение на основе устного слушания от 21 ноября 2000 г.

Второй Сенат ФКС сегодня объявил решение, в котором он уточнил конституционно-правовые требования к постановлениям об обыске на ос­нове «неотложных обстоятельств» в ст. 13 абз. 2 ОЗ.

I.

Заявитель – чиновник полиции. Его ведомство проводило предвари­тельное расследование против некого Б. в связи с преступлением с нар­котическими средствами. После того как Б. на допросе в полиции ска­зал, что заявитель при случайной встрече 6 марта 2000 г. рассказал ему, что телефон Б. прослушивается, против заявителя было начато предва­рительное расследование по подозрению в коррупции и нарушении слу­жебной тайны. 12 апреля в 12.15 прокуратура ходатайствовала о судей­ском заслушании Б., которое было проведено в тот же день между 13.05 и 13.15. 13 апреля утром сожительница Б. была опрошена полицией в ка­честве свидетеля. Вслед за этим в 11.00 другое полицейское ведомство «по причинам объективности и нейтралитета» взяло на себя работу над предварительным расследованием. Еще до обеда прокурор по неотлож­ным делам по телефону постановил провести обыск рабочего места, жи­лища, машины и личности заявителя по неотложным обстоятельствам. Согласно пометке полицейского, ведущего расследование, есть сильное подозрение нарушения истцом служебной тайны. «Нельзя исключить» получение выгоды или подкуп. В 13.00 обыскали служебный кабинет за­явителя и в 14.00 – его квартиру. Полиция наложила арест на некоторые документы и дискеты. Заявитель тотчас опротестовал действие.

Следственный судья участкового суда решением от 30 мая 2000 г. под­твердил обыск и изъятие, «потому что меры были оправданы по настояще­му состоянию расследования, чтобы обеспечить средства доказательства, могущие иметь значение для дальнейшего расследования». Заявитель был до того заслушан, однако его ходатайство об ознакомлении с делом было отклонено. Во время процедуры обжалования перед судом нижней инстанции прокуратура установила, что изъятые материалы и дискеты не содержат ничего важного для доказательства. Она их вернула. После ознакомления с делом заявитель для обоснования своей жалобы изло­жил дополнительно, что не было предпосылок для допущения наличия неотложных обстоятельств. Из дела не вытекает, на основе каких фактов прокуратура назначила обыск. Также непонятно, какие доказательства обыск должен был обеспечить.

Решением от 19 июля 2000 г. участковый суд отклонил жалобу как необоснованную. Неотложные обстоятельства имели место; из них сле­дует исходить, если судейское постановление на обыск нельзя получить, не угрожая цели данной процессуальной меры. Так ли это, решает чинов­ник, исходя из соображений служебного долга. В данном случае имелось основание для опасения, что всякое промедление может привести к уни­чтожению доказательств. В частности, обвинительные данные на диске­тах можно в течение нескольких секунд уничтожить простым нажатием клавиши. Так как получение судейского постановления могло бы приве­сти к промедлению во времени, отказ от него не был ошибкой усмотре­ния. Это – неосознанное исключение судьи, тем более что можно было предвидеть, что заявитель заявит протест и вызовет более позднее ре­шение судьи.

II.

Второй Сенат ФКС отменил оспоренные решения участкового и зе­мельного судов в той части, которая касается обыска жилища заявителя. Они нарушают основные права заявителя, вытекающие из ст. 13 абз. 1, абз. 2 в связи со ст. 19 абз. 4 ОЗ.

1. Второй Сенат подчеркивает значение прерогативы судьи в ст. 13 абз. 2 ОЗ. Она служит превентивному контролю вторжения в основные права, связанные с обыском жилища, независимой нейтральной инстан­цией. При этом судья не в последнюю очередь благодаря подходящей формулировке в постановлении на обыск должен обеспечивать, чтобы вторжение в основные права оставалось измеримым и контролируемым.

Из ст. 13 ОЗ вытекает обязанность всех государственных органов га­рантировать действенность прерогативы судьи. Судьи и органы уголов­ного преследования должны создать предпосылки действенного контро­ля и посредством организационных мер. Недостатки, вытекающие, на­пример, из того, что следственный судья в участковом суде недоступен или из-за слишком высокой загруженности не достаточно информиро­ван, должны быть устранены. Это не может сделать один отдельный су­дья; рамочными условиями, которые должны к этому приспосабливать­ся, являются планы распределения дел, оснащение суда, предложения из области образования и повышения квалификации для судьей и полная информация со стороны органов расследования. Уполномоченные орга­ны федерации и земель, отвечающие за организацию судов и правовое положение занятых там следственных судей, под углом зрения ст. 13 ОЗ обязаны создать предпосылки действительно действенного превентив­ного судейского контроля.

Допущение «неотложных обстоятельств» в виде исключения пере­кладывает компетенцию принятия постановления от судьи на органы уголовного преследования. Понятие «неотложных обстоятельств» в Ос­новном законе поэтому следует толковать скорее в узком смысле. Поста­новления об обыске прокуратуры или полиции как органов уголовного преследования должны оставаться исключениями. Это вытекает уже из формулировки Основного закона, которая, в отличие от Веймарской Конституции и проекта, разработанного на озере Химзее, в явном виде включила в конституцию прерогативу судьи и исключительную нор­му о «неотложных обстоятельствах». Постановление на обыск органов уголовного преследования приводит к отпадению превентивного кон­троля вторжения в основные права со стороны нейтральной судейской инстанции. Кроме того, отсутствует минимизирующее действие пись­менного судейского постановления на обыск. Посредством судейского контроля задним числом вторжение в основные права не может быть отменено. С другой стороны, государство для сохранения правосудия обязано осуществить также действенное уголовное преследование. Отсюда следует, что органы уголовного преследования должны быть вправе как можно раньше принимать решение относительно «неот­ложных обстоятельств», чтобы действенно противодействовать опас­ности утраты улик.

Согласно данным масштабам следует гарантировать в рамках возмож­ного, чтобы сохранилось правило полномочия судьи для постановления на обыск. Наличие «неотложных обстоятельств» нельзя обосновать спе­куляциями, должны наличествовать относящиеся к конкретному делу факты. Также недостаточно простой возможности утраты улик. Предпо­сылки для неотложной ответственности не должны быть вызваны выжи­данием со стороны самих органов уголовного преследования. Они дол­жны всегда сначала попытаться добраться до судьи. Суды, в свою очередь, должны обеспечить доступность судьи по расследованиям.

• Из ст. 19 абз. 4 ОЗ вытекает притязание гражданина на действенный контроль государственной власти независимыми судами. Суды должны быть в состоянии проверить меры государственной власти в правовом и фактическом отношениях; они не связаны констатациями и оценка­ми ведомств. Данная обязанность находит свою границу там, где мате­риальное право требует от исполнительной власти принимать решения, которые не вызывают конституционно-правовые сомнения, не задавая достаточно определенные программы принятия решений. Статья 13 абз. 1 и 2 ОЗ не открывают подобный простор. Вопрос о наличии «неотложных обстоятельств» (или их наличия в момент вторжения органов уголовно­го преследования) подчиняется неограниченному судебному контролю. В этом смысле у органов уголовного преследования нет простора ни для усмотрения, ни для оценки. Однако суды должны при своей оценке зад­ним числом, вторглись ли органы уголовного преследования оправданно из-за наличия «неотложных обстоятельств», учитывать их особую ситуа­цию. Судья не может свою оценку положения задним числом поставить на место оценки действующих чиновников. Он должен учитывать, в ка­ких условиях чиновники принимали решение об обыске, и какие у них были временные рамки. Такие обстоятельства, как давление времени, возможность обсуждения с коллегами и вызванные ситуацией границы возможности познания, также должны быть учтены.

Требуемый конституционным правом полный судебный контроль до­пущения «неотложных обстоятельств» на практике возможен лишь то­гда, когда действующие ведомства достаточно документируют основания своего решения. Из ст. 19 абз. 4 ОЗ вытекают поэтому для органов уго­ловного преследования обязанности документации и обоснования, ко­торые только делают возможным действенный судебный контроль. Так, близко во времени должно быть изложено, на основании каких обстоя­тельств действующий чиновник допустил опасность утраты улик. Суд должен быть проинформирован о конкретном положении дел в момент принятия ведомственного решения. Кроме того, должно быть понятно, попытался ли чиновник связаться со следственным судьей.

На основе такой документации органы уголовного преследования должны обосновать свое постановление об обыске в последующем су­дебном разбирательстве. При этом они должны изложить законные предпосылки обыска и обосновать, почему судейское постановление

поступило бы слишком поздно, или же, в случае необходимости, по­чему не были предприняты попытки получить постановление судьи.

• Согласно этим масштабам оспоренные решения нарушают основ­ные права заявителя, вытекающие из ст. 13 абз. 1, абз. 2 в связи с ст. 19 абз. 4 ОЗ. Участковый суд вообще не проверил вопрос о неотлагательных обстоятельствах. Земельный суд исходил из того, что их установление находится в сфере усмотрения прокуратуры, издавшей постановление о проведении обыска. Как излагает Второй Сенат, он тем самым нарушил свой масштаб проверки, нарушая таким образом основные права. Кроме того, земельный суд при толковании понятия «неотложные обстоятель­ства» не учел конституционно-правовые нормы ст. 13 ОЗ. В частности, он не выяснил, по каким причинам прокуратура здесь усмотрела неот­ложные обстоятельства.

Список принятых сокращений

ВЗC – Высший земельный суд

ГГУ – Германское гражданское уложение

ЕКПЧ – Европейская конвенция по правам человека

ЕСПЧ – Европейский суд по правам человека

ЗТК – Закон о связи

ОЗ – Основной закон

РАЗИ – Закон об изменении и дополнении правовых норм, регулирующих вопросы садоводства от 28 июля 1969 г

РАСП – Закон о защите при расторжении договора и иные нормы, регулирующие вопросы садоводства

РАФ – Леворадикальная террористическая группировка «Фракция Красной Армии»

УПУ – Уголовно-процессуальное уложение

ФЗКС – Федеральный закон о Федеральном Конституционном Суде