§ 21. Тайна переписки и почтовых сообщений (ст. 10 Основного закона)

108. BVerfGE 107, 299

(Fernmeldegeheimnis / Тайна телефонных сообщений)

Федеральный Конституционный Суд

– Пресс-служба –

Пресс-релиз № 20/2003 от 12 марта 2003 г.

Решение от 12 марта 2003 г.

— 1 BvF 330/96, 1 BvF 348/99 —

О судебном приказе о предоставлении данных телекоммуникационной связи в рамках уголовного преследования

Первый Сенат решением от 12 марта 2003 г. отклонил конституцион­ные жалобы в отношении судебных решений, в которых устанавливалось требование предоставить данные телефонных разговоров журналистов. Предполагалось, что соответствующие журналисты контактировали с ве­роятными преступниками. Заявителями выступали «ZDF («ЦДФ»), два его журналиста и одна журналистка, работающая на журнал Stern («Штерн»). Приказ о предоставлении сведений был направлен телекоммуникацион­ной компании (см. Пресс-релиз № 92/2002 от 21 октября 2002 г.).

  1. В частности, речь шла о следующих обстоятельствах дела: для пе­редачи телевизионного канала компании ZDF Frontal («Фронталь») двое заявителей в качестве журналистов провели журналистское расследова­ние по делу доктора Юргена Шнайдера, который разыскивался во всем мире за мошенничество, связанное с получением кредита в многомил­лиардных размерах и за другие экономические преступления, и кото­рый был затем арестован в США. Заявители стали обладателями магни­тофонной кассеты, на которой доктор Шнайдер высказывался по поводу проводимых в его отношении расследований. По ходатайству прокурату­ры участковый суд со ссылкой на § 12 Закона о телекоммуникационных средствах связи (ЗТС; см. приложение) определил, чтобы телефонная компания предоставила сведения об одном из мобильных телефонных номеров ZDF, чтобы получить данные о местонахождении обвиняемого, который в тот момент еще находился в бегах. В другом деле журналист­ка неоднократно готовила репортажи о деле Ханса-Йоахима Кляйна. Его подозревали, как соучастника, в террористическом акте Фракции Красной Армии в отношении конференции ОПЕК в 1975 г. За тройное убийство его разыскивали, с большими затратами на расследование, в течение многих лет, но безуспешно. Прокуратура получила сведения, что заявитель вновь проводит расследование по делу Кляйна и могла бы находиться в контакте с ним. Участковый суд со ссылкой на § 12 Закона об устройствах связи распорядился о выдаче сведений о ее контактах, причем о входящих и исходящих звонках. Кляйн, на основе полученных таким образом данных, был позже обнаружен и задержан.
  2. Федеральный Конституционный Суд придерживается своей судеб­ной практики относительно того, что, по общему правилу, именно к ком­петенции законодателя относится определение того, в какой мере интерес уголовного преследования должен уступать интересу СМИ в том, чтобы держать свое расследование в тайне. Основания для принятия особых мер защиты журналистов отсутствуют в том случае, когда необходимый минимальный уровень свободы СМИ обеспечен уже на основании общих правовых положений. Для рассматриваемого случая уголовного пресле­дования в связи с совершением трех убийств и очень тяжких экономиче­ских преступлений распоряжение о предоставлении коммуникационных данных не вызывает нареканий с точки зрения конституционного права.

Далее Сенат излагает по этому поводу следующее:

Распоряжение о предоставлении коммуникационных данных пред­ставляет собой вторжение в тайну телефонных сообщений, гарантиро­ванную абз. 1 ст. 10 Основного закона, которое, однако, обосновано § 12 Закона об устройствах связи. Суд не высказывает свою позицию по во­просу конституционности данной нормы, утратившей тем временем силу, но толкует ее обстоятельно, с учетом абз. 1 ст. 10 Основного зако­на. Распоряжения о предоставлении сведений о телекоммуникацион­ных данных разговоров преследовали легитимную публичную цель рас­следования и преследования тяжких преступлений и были пригодными для установления местонахождения разыскиваемых обвиняемых. Более мягкие методы, которые бы в меньшей степени обременяли заявителя и которые бы в большей степени не затрагивали бы других субъектов основных прав, ввиду конкретных обстоятельств дела отсутствовали. Сенат подчеркивает, что вторжение в тайну телефонных сообщений по­средством предоставления информации о телекоммуникационных дан­ных носит существенный характер. В результате перехода на цифровую связь значительно увеличились возможности сбора данных. Телеком­муникационные данные позволяют делать важные выводы о том, с кем абонент связывался и по каким маршрутам передвигался, а в ограничен­ной мере – даже о вероятном содержании его разговоров. Кроме того, при оценке тяжести вторжения в тайну телефонных сообщений следует учитывать, что передача данных о телефонных разговорах затрагивает большое число лиц и что приказ о предоставлении сведений – как это обычно происходит при вторжении в тайну телефонных сообщений – принимается без заслушивания мнения затронутых лиц и осуществля­ется, таким образом, тайно и незаметно для таких лиц.

Подобные серьезные вторжения в тайну телефонных переговоров яв­ляются соразмерными только тогда, когда встречные интересы имеют столь же существенное значение. Значимость интереса в уголовном пре­следовании зависит, в частности, от тяжести и значения расследуемого уголовного преступления. Преступление должно иметь существенное значение, должны иметься существенные подозрения в отношении лица, совершившего данное преступление, и должны иметься фактические об­основания того, что затронутое распоряжением лицо находится посред­ством телекоммуникационных средств связи в контакте с обвиняемым, то есть будет действовать в качестве источника информации. Данные условия, установленные рамками состава преступления, суды в исход­ных делах воспринимали как имеющиеся в наличии. Судьи действовали в рамках предусмотренной законом компетенции. Задача и долг судьи заключаются в том, чтобы под свою ответственность выработать приго­вор, а не просто подписывать ходатайства прокуратуры о предоставле­нии данных о переговорах на основании общей проверки. В конкретном деле он должен тщательно проверить наличие условий для вторжения и обстоятельно оценить соразмерность такого вторжения.

Предоставление телекоммуникационных сведений о переговорах включает и вторжение в свободу печати и радиовещания заявителя. Такое вторжение с конституционно-правовой точки зрения не вызывает наре­каний. Конституционно-правовая защита получения информации сред­ствами массовой информации находит свое обоснование в их вкладе в информирование граждан и строящееся на нем формирование индиви­дуального и общественного мнений. Деятельность органов по уголовно­му расследованию также осуществляется в интересах общественности. Нельзя обосновать с конституционно-правовой точки зрения, почему принципиально интерес уголовного преследования должен уступить интересу СМИ в проведении расследования. Наоборот, нельзя также аб­страктно констатировать, что интерес в уголовном преследовании все­гда имеет приоритет перед интересом СМИ. Ввиду многообразия видов публичной коммуникации и связанной с этим деятельностью, на кото­рую влияют традиционные и «новые» СМИ, и вопросом, подлежащим решению законодателем, является принятие решения относительно ос­нований и сфер, в которых журналисты и медиакомпании получали бы протекцию от распространения на них уголовно-процессуальных мер. Свободу печати и радиовещания нельзя при этом рассматривать только с точки зрения СМИ и понимать их как широкие привилегии в отноше­нии любой деятельности, направленной на сбор и распространение ин­формации. Со стороны законодателя требуется оценка того, оправдывает ли, и если да, то в какой мере выполнение публицистических задач пре­имущество свободы СМИ перед интересами основанного на принципах правового государства правосудия, и в какой мере свобода печати и ра­диовещания, в свою очередь, ограничивается этими интересами.

В рамках своих законотворческих полномочий законодатель в Уго­ловно-процессуальном кодексе в общем виде соотнес охраняемые пра­вом свободы СМИ и требования уголовного правосудия в правовом госу­дарстве. Основания для дополнительных мер отсутствуют в том случае, когда минимальная защита, которая требуется в соответствии с абз. 1 ст. 5 Основного закона, уже в достаточной мере обеспечивается общими нормами, как в данном случае в § 12 ЗТС. Не вызывает нареканий и ква­лификация заявителей как источников информации. В этом смысле не­достаточным было бы наличие лишь того обстоятельства, что соответ­ствующие лица, будучи журналистами, вели расследования в отношении обвиняемых. Журналистская деятельность не может служить основани­ем для того, чтобы подвергать журналистов более высокому риску, чем остальных носителей основных прав, превратив их в объект сбора ком­муникационных данных для целей уголовного преследования третьих лиц. Должны иметься в наличии определенные фактические, а не осно­ванные на опыте основания для предположения, что журналист вступал в контакт с разыскиваемыми преступниками, которых было бы достаточ­но для того, чтобы вынести распоряжение о применении подобных мер и в отношении любых других лиц.

При анализе следует учитывать, что меры, которые здесь подлежат оценке, направлены не на раскрытие личности типичного информатора, а на установление местонахождения уже известного вероятного преступ­ника. В данном случае не требуется решения о том, в какой мере инте­ресы журналистов в том, чтобы свободно и беспрепятственно вступать в телефонный контакт с разыскиваемыми преступниками, подлежат кон­ституционно-правовой защите. Во всяком случае, данные интересы с кон­ституционно-правовой точки зрения имеют принципиально меньшее значение, чем интересы в коммуникации с лицами, которые в качестве информаторов передают СМИ важную для общественности информацию, например, в целях раскрытия и уточнения деталей правонарушений.

Приложение к пресс-релизу № 20/2003 от 12 марта 2003 г.

§ 12 ЗТС в редакции, действовавшей с 1 июля 1998 г., утратил силу 31.12.2001:

При проведении уголовных расследований судья, а при наличии об­стоятельств, не терпящих отлагательства, и прокуратура вправе требовать сведения о телефонных переговорах, если сообщения были направлены обвиняемому и если имеются в наличии факты, из кото­рых можно заключить, что сообщения исходили от обвиняемого или были предназначены для него, и что сведения имеют значение для расследования.

В настоящее время действует § 100 «g» Уголовно-процессуального кодекса:

  • Если определенные факты обосновывают подозрение о том, что какое-либо лицо в качестве исполнителя или соучастника со­вершило значительное преступление, в частности, одно из назван­ных в предл. 1 § 100 «а» преступлений, или совершило преступление посредством устройства связи (№ 3 § 3 Закона о телекоммуника­циях), или пыталось совершить или занималось подготовкой к пре­ступлению в случаях, в которых покушение на преступление влечет уголовную ответственность, может быть издан приказ, в соответ­ствии с которым провайдеры, оказывающие или участвующие в ока­зании коммерческих телекоммуникационныхуслуг, обязаны незамед­лительно предоставить информацию об обозначенных в абз. 3 те­лекоммуникационных данных, если такие сведения необходимы для расследования. Данное правило действует только в том случае, если такие телекоммуникационные данные связаны с обвиняемым или иными лицами, указанными в предл. 2 § 100 «a». Приказ может быть также издан в отношении предоставления сведений о будущих те­лекоммуникационных контактах.
  •  Приказ о предоставлении сведений о том, совершались ли с те­лефонного номера телекоммуникационные контакты с лицами, на­званными в предл. 2 абз. 1, может быть издан лишь в том случае, если расследование обстоятельств или установление местонахожде­ния обвиняемого иным образом было бы бесперспективным или суще­ственно осложненным.
  •  К телекоммуникационным данным относятся:
  •  в случае соединения: коды доступа, номера карт, локализация, а также телефонный номер или идентификаторы телефона, с кото­рого производились соединения, и телефона, на который поступали звонки, или конечного устройства,
  •  дата и время начала и окончания сеансов связи,
  •  телекоммуникационная услуга, использованная абонентами,
  •  расположение терминального оборудования установленных со­единений, дата и время начала и окончания соединений.

Список принятых сокращений

ВЗC – Высший земельный суд

ГГУ – Германское гражданское уложение

ЕКПЧ – Европейская конвенция по правам человека

ЕСПЧ – Европейский суд по правам человека

ЗТК – Закон о связи

ОЗ – Основной закон

РАЗИ – Закон об изменении и дополнении правовых норм, регулирующих вопросы садоводства от 28 июля 1969 г

РАСП – Закон о защите при расторжении договора и иные нормы, регулирующие вопросы садоводства

РАФ – Леворадикальная террористическая группировка «Фракция Красной Армии»

УПУ – Уголовно-процессуальное уложение

ФЗКС – Федеральный закон о Федеральном Конституционном Суде

Рубрика: 21. Тайна переписки и почтовых сообщений