86. BVerfGE 35, 202

86. BVerfGE 35, 202

(Lebach / Лебах)

1.  Радио- или телекомпания в отношении каждой передачи по об­щему правилу может ссылаться на гарантии, установленные ст. 5 абз. 1 Основного закона. Свобода радиовещания включает в себя как выбор выпускаемого в эфир материала, так и принятие решения о способе предоставления информации, включая выбранную форму передачи.

Лишь в случае, когда свобода радиовещания вступает в конкурен­цию с иными правовыми интересами, оценке подлежит цель конкрет­ной передачи, способ организации и достигнутое или прогнозируемое воздействие.

•  Положения § 22, 23 Закона об авторских правах на произведения изобразительного искусства и фотографии предоставляют достаточно возможностей для сопоставления интересов, которое, с одной стороны, будет учитывать влияние свободы радиовещания в соответствии с ст. 5 абз. 1 предл. 2 Основного закона и защиту прав личности в соответствии с ст. 2 абз. 1 Основного закона во взаимосвязи со ст. 1 абз. 1 Основного закона, с другой стороны.

При этом ни одна из конституционных ценностей по общему прави­лу не может иметь преимущество. В конкретном случае следует соотнес­ти интенсивность вторжения в личную сферу человека и интерес обще­ственности в получении информации.

•  Что касается освещения в СМИ рассматриваемых сообщений о тяж­ких преступлениях, как правило, интерес общественности в получении информации имеет большее значение, чем защита личности преступника. Однако наряду с уважением неприкосновенной внутренней сферы част­ной жизни необходимо учитывать принцип соразмерности; согласно дан­ному принципу указание имени, показ изображения или прочая инфор­мация, идентифицирующая преступника, допустимы не во всех случаях.

Конституционно-правовая защита прав личности, однако, не допуска­ет выход за пределы освещения актуальных событий в СМИ, например, посредством документальных постановок, во время которых неограни­ченно по времени затрагивается личность преступника и его частная жизнь.

Последующие репортажи являются, во всяком случае, недопустимыми тогда, когда они могут по сравнению с актуальной информацией спрово­цировать заново или в дополнение к предыдущему вторжение в личную жизнь преступника, в частности, поставить под угрозу его интеграцию в общество (ресоциализацию). Угроза нарушения процесса ресоциали­зации предполагается в том случае, если в передаче, в которой освеща­ется тяжкое преступление, происходит идентификация преступника, и передача транслируется после его выхода на свободу или незадолго до его выхода на свободу.

Решение Первого Сената от 5 июня 1973 г.

— 1 BvR 536/72 —

[…]

ОСНОВАНИЯ

А.

[…]

I.

Родившийся в 1945 г. заявитель был соучастником тяжкого преступ­ления, так называемого убийства солдата в Лебахе, которое стало пред­метом рассмотрения судом присяжных.

[…]

Конституционная жалоба направлена против отклонения заявления истца на принятие судебного определения об обеспечительных мерах в гражданском судопроизводстве. Определение должно было запретить Второму Германскому Телеканалу (ZDF) показывать подготовленный ими документальный сюжет в том объеме, в котором в нем изображает­ся заявитель или упоминается его имя^[1].

[…]

Б.

[…]

II.

[…]

• […]

Радиовещание и телевидение относятся, как и пресса, к незаменимым средствам массовой коммуникации, которые играют важную роль как для связи между обществом и государственными органами, так и для их контроля, а также для интеграции общества во всех областях жизни. Они предоставляют гражданам необходимую исчерпывающую информацию об актуальных событиях и о процессах развития государства и обществен­ной жизни. Они делают возможной общественную дискуссию и поддер­живают ее, передавая знания с различных позиций, предоставляя от­дельным лицам и общественным группам возможность оказывать влия­ние на формирование мнения, и сами представляют решающий фактор в постоянном процессе формирования общественного мнения и воли (ср. BVerfGE 12, 113 [125]; 12, 205 [260]). Несмотря на ограниченность форму­лировки («подготовка репортажей»), свобода радиовещания по своей сути не отличается от свободы печати; она распространяется в одинаковой степени как на чисто информационные передачи, так и на передачи ино­го рода. Информация и мнения могут также передаваться посредством телевизионных постановок или музыкальных передач, в виде новостей или политических комментариев; каждая программа уже на основании выбранного формата и организации передачи имеет определенное воз­действие на формирование общественного мнения (ср. BVerfGE 12, 205 [260]; 31, 314 [326]).

Точно так же свобода радиовещания не позволяет заранее различить передачи по преследуемым ими целям или качеству передачи; ограни­чение передач по признаку «серьезности», их направленности на уваже­ние частного или общественного интереса сводилось бы, в конце концов, к оценке и управлению со стороны государственных органов, что как раз противоречило бы сущности данного основного права (ср. BVerfGE 25, 296 [307]; 34, 269, 282 и далее).

Соответственно радио- или телевизионная компания может по обще­му правилу в отношении каждой передачи ссылаться на защиту, уста­новленную в ст. 5 абз. 1 предл. 2 Основного закона, независимо от того, идет ли речь о политических передачах, критических дискуссиях об инте­ресующих общественность вопросах или о радиоспектаклях, эстрадных или других развлекательных передачах. Действие конституционной га­рантии, таким образом, не зависит от наличия «правомерного» или «ле­гитимного» интереса в данной передаче (ср. Адольф Арндт, в указанном месте). Соответственно свобода радиовещания включает в себя как вы­бор выпускаемого в эфир материала, так и принятие решения о спосо­бе предоставления информации, включая выбранную форму передачи.

Лишь в случае, когда свобода радиовещания вступает в конкуренцию с иными правовыми интересами, оценке подлежит цель конкретной пе­редачи, способ организации и достигнутое или прогнозируемое воздей­ствие. В Конституции возможный конфликт между свободой радиове­щания и интересами отдельных граждан, групп граждан или общества урегулирован указанием на общий правовой режим; согласно ст. 5 абз. 2 Основного закона организация радиопередач подчиняется ограничени­ям, вытекающим из общих законов. Однако согласно постоянной судеб­ной практике Федерального Конституционного Суда учет других право­вых ценностей не должен привести к тому, что свобода радиовещания обретет относительный характер; наоборот, законы, ограничивающие свободу радиовещания, должны, в свою очередь, толковаться с учетом конституционной гарантии и, в случае необходимости, ограничивать собственное действие в целях обеспечения надлежащей реализации сво­боды радиовещания (ср. Решение Федерального Конституционного Суда (BVerfGE) 20, 162 [176 и далее]; 7, 198 [208 и далее]). В отдельных случа­ях это может потребовать общий и конкретный анализ противостоящих друг другу правовых интересов.

III.

1.  К общим законам в смысле ст. 5 абз. 2 Основного закона отно­сятся и нормы § 22, 23 Закона об авторских правах на произведения изобразительного искусства и фотографии от 9 января 1907 г. («Закон об авторском праве на произведения искусства»), положенные в осно­ву оспоренных решений (Вестник имперских законов (RGBl.) с. 7), […]
2.  В случаях коллизий подобного рода, с одной стороны, действует общий принцип, в соответствии с которым применение § 22, 23 Зако­на об авторском праве на произведения искусства по отношению к те­лепередачам не должно чрезмерно ограничивать свободу радиовеща­ния. С другой стороны, в отношении прочих общих законов в смысле ст. 5 абз. 2 Основного закона в данном случае имеется особенность, в соответствии с которой ограничение свободы печати, в свою очередь, служит защите высокой конституционной ценности; интерес затрону­того лица, который учитывается в рамках § 23 Закона об авторском пра­ве на произведения искусства, направленный против публикации фо­тографии или изображения, приобретает большую юридическую силу благодаря конституционной гарантии защиты прав личности.

При решении данной коллизии следует исходить из того, что, соглас­но смыслу Конституции, обе конституционные ценности являются су­щественными составными частями свободной демократической системы Основного закона, так что ни одна из них не может претендовать на прин­ципиальное преимущество. Представление о человеке в Основном законе и соответствующее ему оформление государственной общности требуют так же признания самобытности индивидуальной личности, как и обес­печение свободных условий жизни, немыслимых в настоящее время без свободной коммуникации. Обе ценности конституционны, поэтому в случае конфликта между ними должны быть по возможности приведе­ны в равновесное состояние; если это недостижимо, то следует с учетом характеристик и особых обстоятельств конкретного дела решить, какой интерес должен уйти на второй план. При этом обе конституционные ценности необходимо рассматривать в их взаимосвязи с достоинством человека, как центром системы ценностей Конституции.

Согласно этому хотя основанные на свободе радиовещания ограниче­ния и могут вводиться в отношении требований, основанных на правах личности, тем не менее вызванная публикацией утрата «персональности» должна быть соотносимой со значимостью публикации для свободной коммуникации (ср. Адольф Арндт, в указанном месте). Далее из этого правила следует, что необходимая оценка должна, с одной стороны учи­тывать интенсивность влияния передачи подобного рода на права лично­сти. С другой стороны, следует оценить конкретную цель, которую пре­следует или которой способна служить передача, оценить и проверить, можно ли и в какой мере достичь этой цели без нарушения прав личности.

[…]

V.

[…]

• Нерешенным остается вопрос о том, можно ли признать за докумен­тальным спектаклем, в котором должны быть воспроизведены подлинные события, характер произведения искусства в смысле ст. 5 абз. 5 Основ­ного закона. Даже при применении данной конституционной нормы следует учесть, что свобода искусства, несмотря на то, что ограничения ст. 5 абз. 2 Основного закона на нее не распространяются, не стоит выше защиты прав личности, гарантированных в ст. 1 и ст. 2 абз. 1 Основного закона (ср. BVerfGE 30, 173 [193 и далее] – Мефистофель).

VI.

Оспариваемые решения, таким образом, нарушают основные права заявителя, закрепленные в ст. 2 абз. 1 во взаимосвязи со ст. 1 Основного закона, и должны быть отменены согласно абз. 1 § 95 Федерального за­кона о Федеральном Конституционном Суде.

[…]

Список принятых сокращений

ВЗC – Высший земельный суд

ГГУ – Германское гражданское уложение

ЕКПЧ – Европейская конвенция по правам человека

ЕСПЧ – Европейский суд по правам человека

ЗТК – Закон о связи

ОЗ – Основной закон

РАЗИ – Закон об изменении и дополнении правовых норм, регулирующих вопросы садоводства от 28 июля 1969 г

РАСП – Закон о защите при расторжении договора и иные нормы, регулирующие вопросы садоводства

РАФ – Леворадикальная террористическая группировка «Фракция Красной Армии»

УПУ – Уголовно-процессуальное уложение

ФЗКС – Федеральный закон о Федеральном Конституционном Суде

---

^[1] Данный раздел представляет собой обобщение изложения обстоятельств дела из оригинала решения и поэтому отличается от его текста.