§ 15. Свобода слова, свобода печати, свобода радиовещания, свобода информации (Ст. 5 I Основного закона)

65. BVerfGE 7, 198

(Luth / Лют)

  1. Основные права являются, в первую очередь, правами на защиту гражданина от государства; вместе с тем в положениях Основного зако­на, посвященных основным правам, находит воплощение и объективная система ценностей, которая считается конституционно-правовым базо­вым принципом для всех отраслей права.
  2.  В гражданском праве содержание основных прав косвенно находит выражение в частноправовых нормах. Оно проявляется, прежде всего, в императивных нормах и может быть реализовано судьей посредством норм общего характера.
  3.  Судья по гражданским делам своим решением может нарушить основные права (§ 90 ФЗКС), если он неверно понимает воздействие ос­новных прав на гражданское право. Федеральный Конституционный Суд проверяет гражданско-правовые решения только на наличие подобных нарушений основных прав, а не на правовые ошибки в общем.
  4.  Гражданско-правовые нормы могут быть «общими законами» в смысле ст. 5 абз. 2 Основного закона и тем самым ограничивать основ­ное право на свободу слова.
  5.  «Общие законы» должны толковаться в свете особого значения основного права на свободу слова для свободного демократического государства.
  6.  Основное право ст. 5 Основного закона охраняет не только выра­жение мнения как таковое, но и духовное воздействие посредством вы­ражения мнения.
  7.  Выражение мнения, содержащего призыв к бойкоту, необязательно нарушает общепринятые нормы морали в смысле § 826 Германского Гра­жданского Уложения; при оценке всех обстоятельств дела оно может быть оправдано с конституционно-правовой точки зрения свободой слова.

Решение Первого Сената от 15 января 1958 г.

— 1 BvR400/51 –

в деле о конституционной жалобе директора Сената Эриха Л. в г. Г ам- бурге против решения Земельного суда г. Гамбурга […]

ОСНОВАНИЯ

[…] 22 ноября 1951 г. Земельный суд г. Гамбурга принял следующее Решение:

«Ответчик обязуется под угрозой устанавливаемого судом на­казания в виде денежного штрафа или лишения свободы:

  1.  не призывать немецких владельцев театров и прокатчиков кино не включать в свою программу: 1) произведенный истицей и 2) взятый истицей для проката на территории Германии фильм «Бес­смертная возлюбленная»,
  2.  не призывать немецкую публику не смотреть данный фильм[1]. [..]»

Земельный суд усматривает в высказываниях заявителя жалобы при­зыв к бойкоту, нарушающий общепринятые нормы морали.

[…]

Б.

[…]

II.

[…]

  1. Решение Земельного суда, акт публичной власти в особой форме проявления судебной власти, может своим содержанием нарушить основ­ное право заявителя жалобы лишь в том случае, если данное основное право следовало учитывать при принятии решения.

Решение запрещает заявителю жалобы делать высказывания, посред­ством которых он мог бы оказать влияние на других лиц, с тем чтобы они присоединились к его взгляду о возвращении Харлана, и соответствую­щим образом настроили свое поведение в отношении снятых им филь­мов. Это объективно означает ограничение заявителя жалобы в праве свободно выражать свое мнение. Земельный суд обосновывает свое Ре­шение тем, что рассматривает высказывания заявителя жалобы как не­дозволенное действие в соответствии с § 826 Германского Гражданского Уложения в отношении истцов, и поэтому на основе норм гражданского права признает за ними право на прекращение данных высказываний. Так признанное Земельным судом гражданско-правовое требование ист­цов приводит к акту государственной власти, ограничивающему свободу слова заявителя жалобы. Данный акт может нарушить основное право заявителя жалобы, вытекающее из ст. 5 абз. 1 предложения 1 Основного закона лишь в том случае, если основные права таким образом воздей­ствуют на примененные нормы гражданского права, что последние уже не обосновывают решение.

Принципиальный вопрос о том, воздействуют ли основные права на гражданское право, и как в каждом конкретном случае следует оцени­вать данное воздействие, является спорным (о позициях в данной связи в недавнее время см. Лауфке. Юбилейный сборник для Г енриха Леманна, 1956, том I, стр. 145, и Дюриг. Юбилейный сборник для Навиаски, 1956, стр. 157). Крайние позиции в этом споре заключаются, с одной стороны, в тезисе, что основные права направлены исключительно на защиту про­тив государства, с другой – во взгляде, что основные права, или же не­которые из них, или же самые главные из них действуют и в частнопра­вовых отношениях и служат для защиты против любого лица. Прежняя судебная практика Федерального Конституционного Суда не подкрепля­ет ни одну из этих крайних позиций […].

Суд не видит оснований для полного описания спорного вопроса о дей­ствии основных прав на третьих лиц. Для получения надлежащего выво­да достаточно указать на следующее:

Несомненно, основные права в первую очередь предназначены для того, чтобы защитить сферу свободы отдельного человека от вторжения публичной власти; они являются правами на защиту гражданина от го­сударства. Это вытекает из истории развития идеи основных прав, а так­же из исторических процессов, которые привели к включению основных прав в Конституции отдельных государств. Этим смыслом обладают и ос­новные права, содержащиеся в Основном законе, создатели которого, поставив на первое место раздел о правах человека, хотели подчеркнуть приоритет человека и его достоинство перед властью государства. Этому соответствует тот факт, что законодатель предусмотрел особое правовое средство защиты данных прав, конституционную жалобу, только в отно­шении актов публичной власти.

Справедливо, однако, также, что Основный закон, отношение кото­рого не может быть нейтральным в отношении ценностей (BVerfGE 2, 1 [12]; 5, 85 [134 и далее, 197 и далее]; 6, 32 [40 и далее]), в разделе об ос­новных правах установил также объективный ценностный порядок, и что именно в этом выражается принципиальное усиление действия ос­новных прав […]. Данная система ценностей, центром которой является человеческая личность, свободно развивающаяся внутри социального сообщества, и ее достоинство, должна выступать конституционно-пра­вовым базовым принципом для всех отраслей права; законодательная, исполнительная и судебная ветви власти получают от нее установки и импульсы. Таким образом, данная система ценностей, конечно, ока­зывает влияние и на гражданское право; ни одна гражданско-правовая норма не может находиться в противоречии с ней, каждая норма дол­жна истолковываться в ее духе.

Правовое содержание основных прав как объективных норм проявля­ется в частном праве через совокупность правовых норм, непосредствен­но господствующих в этой отрасли права. Так же как новая норма должна соответствовать ценностной системе основных прав, уже существующая, более старая норма должна по своей сути ориентироваться на данную систему ценностей. Она наполняет норму особым конституционно-пра­вовым содержанием, определяющим ее толкование в будущем. Спор ме­жду частными лицами о правах и обязанностях, вытекающих из таких норм гражданского права, на которые оказали влияние основные права, материально и процессуально остается гражданско-правовым спором. Толкованию и применению подлежит гражданское право, хотя его тол­кование должно ориентироваться на публичное право, на Конституцию.

Влияние ценностных масштабов основных прав прежде всего про­является в тех нормах гражданского права, которые содержат импера­тивные правила и тем самым являются частью ordre public в широком смысле, т. е. принципов, которые ради общего блага должны быть обяза­тельными и для формирования правовых отношений между отдельны­ми лицами, и потому выведены из-под господства частной воли. По сво­ей цели данные нормы имеют близкое родство с публичным правом, которое они дополняют. Это в особой мере подвергает их воздействию конституционного права. Для реализации данного влияния судебная власть располагает, прежде всего, «нормами общего характера», которые для оценки человеческого поведения указывают, как § 826 Германско­го Г ражданского Уложения, на внегражданско-правовые, да изначально вообще внеправовые масштабы, такие как «общепринятые нормы мора­ли». Ибо при принятии решения о том, что данные социальные нормы требуют в каждом конкретном случае, необходимо, в первую очередь, исходить из совокупности ценностных представлений, которые народ достиг в определенный момент своего духовно-культурного развития и зафиксировал в своей Конституции. Поэтому вполне оправданно, что нормы общего характера окрестили «местами вторжения» основных прав в гражданское право (Дюрр в Нойманн-Ниппердей-Шойнер, Основные права, том II, стр. 525).

Согласно требованию Конституции судья должен проверить, нахо­дятся ли материальные нормы гражданского права, подлежащие при­менению, под влиянием основных прав, как описано выше; если это так, то при толковании и применении этих норм он должен учесть вы­текающую отсюда модификацию частного права. Таким образом, судья по гражданским спорам также связан основными правами (ст. 1 абз. 3 Основного закона). Если он пренебрегает этими требованиями и выно­сит решение без учета конституционно-правового влияния на нормы гражданского права, то он не только нарушает объективное конститу­ционное право, пренебрегая содержанием нормы основного права (как объективной нормы), но и, будучи носителем публичной власти, своим решением нарушает основное право, соблюдение которого вправе требо­вать гражданин на основании Конституции. Такое решение можно оспо­рить в Федеральном Конституционном Суде путем подачи конституци­онной жалобы, независимо от преодоления правовой ошибки в порядке гражданского судопроизводства.

[…]

  • […] Основное право на свободное выражение мнения как самое непосредственное выражение человеческой личности в обществе явля­ется одним из драгоценнейших прав человека вообще (un des droits les plus precieux de l’homme согласно ст. 11 Декларации прав человека и гра­жданина 1789 г.). Оно является неотъемлемой составляющей свободного демократического государственного строя, ибо лишь свобода слова де­лает возможным постоянное духовное противоборство, борьбу мнений, которая является жизненно важным элементом государственного строя (BVerfGE 5, 85 [205]). В определенном смысле свобода слова выступает основой всякой свободы вообще, «the matrix, the indispensable condition of nearly every other form of freedom» (Cardozo).

Из этого основополагающего значения свободы выражения мнения для демократического государства следует, что с точки зрения нашей кон­ституционной системы было бы неверно предоставлять простому закону (и, тем самым неизбежно, судебной практике толкующих законы судов) возможность влияния на материальную сферу действия права на свободу слова. Наоборот, и здесь действует правило, которое было изложено выше касательно отношения основных прав к системе норм частного права: об­щие законы в своем действии, огранивающем основное право, должны рассматриваться в свете значения данного основного права и толковать­ся таким образом, чтобы особое ценностное содержание данного права, которое в свободной демократии должно привести к принципиальной презумпции свободы слова во всех областях, в частности в общественной жизни, во что бы то ни стало сохранялось. Таким образом, взаимоотно­шение между основным правом и «общим законом» не следует понимать как одностороннее ограничение действия основного права «общими за­конами»; напротив, имеет место взаимодействие в том смысле, что хотя «общие законы», исходя из буквального толкования, устанавливают гра­ницы основному праву, тем не менее должны толковаться исходя из осо­знания ценностнообразующего значения данного основного права в сво­бодном демократическом государстве и тем самым подвергаться ограни­чению в своем действии, ущемляющем основное право.

[…]

  • Понятие «общего» закона было спорным с самого начала. Возможно, что понятие лишь из-за редакционной ошибки попало в ст. 118 Веймар­ской Конституции 1919 г. (см. об этом Хэнтцшель. Сборник германского государственного права, 1932, том II, стр. 658). Во всяком случае, оно уже во время действия этой Конституции было истолковано таким образом, что «общими» являются все законы, которые «не запрещают мнение как таковое, которые не направлены против выражения мнения как таково­го», а, наоборот, «служат защите правового блага, которое само по себе, без учета определенного мнения, подлежит защите», защите обществен­ной ценности, обладающей приоритетом в отношении осуществления свободы слова […].

Если исходить из такого понятия «общих законов», то значение защи­ты основных прав сводится к следующему.

Следует отвергнуть позицию, согласно которой основные права за­щищают только выражение мнения, а не заключенное или намеченное в нем воздействие на других лиц. Смысл выражения мнения как раз и за­ключается в том, чтобы оказать «духовное воздействие на окружение», «убедительно воздействовать на формирование мнения и обществен­ность» (Хэнтцшель. Сборник германского государственного права, том II, стр. 655). Поэтому ценностные суждения, которые всегда нацелены на достижение духовного воздействия, а именно убеждение других лиц, защищены основным правом ст. 5 абз. 1 предл. 1 Основного закона; ведь защита основного права распространяется, в первую очередь, на соб­ственную позицию говорящего, которая выражается в ценностном су­ждении, посредством которого он хочет воздействовать на других лиц. Разделение между (защищенным) выражением и (незащищенным) воз­действием высказывания не имело бы смысла.

В таком понимании выражение мнения как таковое, т. е. в своем чи­сто духовном воздействии, является свободным, но если им ущемляет­ся правовая ценность другого лица, защита которой имеет приоритет перед свободой слова, то данное вторжение не разрешается потому, что оно осуществляется посредством выражения мнения. Поэтому требу­ется «взвешивание ценностей»: право выражать мнение должно отсту­пать, если достойные защиты интересы более высокого ранга были бы нарушены реализацией свободы слова. Имеют ли место подобные по­давляющие интересы других, следует установить исходя из всех об­стоятельств дела.

[…]

IV.

Федеральный Конституционный Суд пришел на основе этих сообра­жений к выводу, что Земельный суд при своей оценке поведения истца недооценил особое значение, которым обладает основное право на сво­бодное выражение мнения и там, где оно вступает в конфликт с частны­ми интересами других. Приговор Земельного суда основан на этой не­дооценке масштабов, вытекающих из основных прав, и нарушает, таким образом, основное право истца из ст. 5 абз. 1 предл. 1 Основного закона. Его поэтому следует отменить.

Список принятых сокращений

ВЗC – Высший земельный суд

ГГУ – Германское гражданское уложение

ЕКПЧ – Европейская конвенция по правам человека

ЕСПЧ – Европейский суд по правам человека

ЗТК – Закон о связи

ОЗ – Основной закон

РАЗИ – Закон об изменении и дополнении правовых норм, регулирующих вопросы садоводства от 28 июля 1969 г

РАСП – Закон о защите при расторжении договора и иные нормы, регулирующие вопросы садоводства

РАФ – Леворадикальная террористическая группировка «Фракция Красной Армии»

УПУ – Уголовно-процессуальное уложение

ФЗКС – Федеральный закон о Федеральном Конституционном Суде

[1] Имеется в виду антисемитский фильм режиссера Файта Харлана «Еврей Зюсс».

Рубрики: 15. Свобода слова, свобода печати