23. BVerfGE 96, 56

23. BVerfGE 96, 56

(Vaterschaftsauskunft / Сведения об отцовстве)

1.  Ни право ребенка на знание о своем происхождении, защищен­ное согласно абз. 2 ст. 2 во взаимосвязи с абз. 1 ст. 1 Основного закона, ни абз. 5 ст. 6 Основного закона не дают определенного ответа на вопрос о том, имеет ли внебрачный ребенок право требования к своей матери о предоставлении сведений об отцовстве.
2.  При оценке противопоставляемых основных прав матери и ребен­ка суды обладают возможностью усмотрения в рамках применения об­щих гражданско-правовых положений, например в случае применения положений § 1618 а ГГУ

Решение Первого Сената от 6 мая 1997 г.

— 1 BvR 409/90 —

[…]

ОСНОВАНИЕ

А.

Конституционная жалоба касается вопроса о том, обязана ли мать и если да, то при каких условиях, предоставлять совершеннолетнему внебрачному ребенку сведения о личности его биологического отца.

Б.

Допустимая конституционная жалоба обоснованна.

I.

Установление обязанности заявительницы жалобы раскрыть инфор­мацию о мужчинах, с которыми она в предусмотренный законом пери­од зачатия имела половые отношения, затрагивает ее гарантированное ст. 2 во взаимосвязи с абз. 1 ст. 1 Основного закона право на защиту част­ной жизни.

1.  Вытекающие из абз. 1 ст. 2 во взаимосвязи с абз. 1 ст. 1 Основного за­кона всеобщие личные права защищают более узкую сферу частной жизни и сохранение ее основных условий (см. BVerfGE 54, 148 [153 и далее]; 79, 256 [268]). Они охватывают, в частности, право на уважение частной и интим­ной жизни (см. BVerfGE 89, 69 [82 и далее]). Сюда относится семейная жизнь и личные, в том числе и половые, отношения с партнером (см. BVerfGE 27, 344 [350 и далее]). Кроме того, всеобщие личные права охраняют право каждого самостоятельно решать, в какой мере и в отношении кого он рас­крывает обстоятельства своей личной жизни (см. BVerfGE 65, 1 [43 и далее]).
2.  Однако всеобщие личные права не гарантируются безоговорочно. Если речь не идет о вмешательстве в неприкосновенную сферу частной жизни, то каждый человек должен мириться с ограничениями, наложен­ными в превалирующих интересах общества или с точки зрения защи­щенных Основным законом интересов третьих лиц при строгом соблю­дении принципа соразмерности (см. BVerfGE 65, 1 [44]).

Вторжение в неприкосновенную сферу частной жизни в этом случае не имеет места уже потому, что в отношениях, информация о которых за­прашивается, дочь, предъявившая иск, выступает как третье лицо, и ее частная жизнь в существенной мере затронута.

II.

Земельный суд основал свое решение, опираясь на § 1618 а ГГУ во взаи­мосвязи с абз. 5 ст. 6, абз. 1 ст. 2 и абз. 1 ст. 14 Основного закона. В этом нет недопустимого развития права (1). Однако земельный суд неправиль­но определил пределы усмотрения, в рамках которых уполномоченные государственные органы могут осуществлять свои правоохранительные функции, предусмотренные абз. 1 ст. 2 во взаимосвязи с абз. 1 ст. 1 Ос­новного закона, равно как и при выполнении предписаний из абз. 5 ст. 6 Основного закона (2).

1. […] Выводя из положений § 1618 а ГГУ право требования к мате­ри о предоставлении информации, земельный суд не превысил пределы допустимого развития права. Он исследовал более раннюю судебную практику высших судов, согласно которой суды отказывали в удовле­творении требований о предоставлении информации ведомству по де­лам молодежи и государственным органам, а также учел историческое развитие данной нормы при толковании положений § 1618 а ГГУ. Его до­воды понятны и не допускают вывода о том, что суд объективно не был готов подчиниться праву и закону, а перешел из статуса правопримени­теля в статус законодателя (см. BVerfGE 87, 273 [280]).
2. Но личные права заявительницы жалобы были нарушены оспари­ваемым решением в связи с тем, что земельный суд, не в ее пользу, недо­оценил, что располагает большими пределами для усмотрения.

а) Ни право ребенка на знание о своем происхождении, защищенное согласно абз. 2 ст. 2 во взаимосвязи с абз. 1 ст. 1 Основного закона, ни аб­зац 5 ст. 6 или абзац 1 ст. 14 Основного закона не дают определенного ответа на вопрос о том, имеет ли внебрачный ребенок право требования к своей матери о предоставлении сведений об отцовстве. Обладает ли внебрачный ребенок таким правом, должны решать законодатель или суды при осуществлении своих правоохранительных функций, следую­щих из концепции основных прав.

Права личности охватывают в целом и право на знание о собственном происхождении. Однако абзац 1 ст. 2 во взаимосвязи с абз. 1 ст. 1 Основ­ного закона не дает права на получение подобных знаний, а может лишь защищать от утаивания доступных сведений государственными органа­ми (см. BVerfGE 79, 256 [269]).

Точно так же из абз. 5 ст. 6 Основного закона следует сделать вывод о том, что можно уравнять в правах детей, рожденных вне брака, отно­сительно знаний о своем биологическом отце, к которому могут быть предъявлены требования о выплате алиментов или требования, основан­ные на праве наследования. Полное уравнивание с детьми, рожденными в браке, в этом случае невозможно уже потому, что ребенок, родивший­ся в браке, согласно положениям закона имеет законного отца, который не обязательно должен являться его биологическим отцом.

[…]

б) Однако из положений абз. 1 ст. 2 во взаимосвязи с абз. 1 ст. 1 Ос­новного закона следует правоохранительная функция государственных органов, относящаяся к обеспечению условий, необходимых для разви­тия личности (см. BVerfGE 54, 148 [153]; 79, 256 [268]).

Вытекающие первично из основных прав субъективные права на за­щиту от государственного вмешательства, с одной стороны, и вытекаю­щие из объективного значения основных прав правоохранительные функ­ции, с другой стороны, отличаются, однако, коренным образом друг от друга в том смысле, что право на защиту по своей цели и содержанию требует определенного государственного поведения, тогда как по общему правилу правоохранительная функция является неопределенной. Госу­дарственные органы определяют самостоятельно и под свою ответствен­ность порядок выполнения ими своих правоохранительных функций (см. BVerfGE 46, 160 [164]). Это относится, по общему правилу, не только к тем случаям, в которых есть различные возможности для осуществле­ния защиты, предусмотренной Основным законом. Наоборот, задача со­ответствующих государственных органов состоит в том, чтобы взвесить противопоставляемые друг другу основные права и учесть те негативные последствия, которые могут возникнуть при определенной форме реа­лизации правоохранительных функций.

Федеральный Конституционный Суд поэтому постоянно подчеркивал в своей судебной практике, что установление и нормативное оформление концепции защиты является функцией законодателя, который обладает необходимой возможностью оценки и выбора варианта поведения в слу­чаях, когда он обязан предпринять меры для защиты соответствующей правовой ценности (см. BVerfGE 88, 203 [262]).

Аналогичное правило действует, когда суды по гражданским делам ввиду отсутствия решения законодателя посредством развития права или толкования неопределенных правовых терминов реализуют право­охранительные функции (см. об этом BVerfGE 84, 212 [226 и далее]), либо если эта обязанность возложена на орган исполнительной власти (см. BVerfGE 46, 160 [164]). Из основных прав только в виде исключения мож­но выводить конкретные обязанности по регулированию. Возможность выбора варианта поведения существует, прежде всего, там, где речь идет об учете противопоставляемых основных прав. Аналогичное правило дей­ствует и в том случае, если, как в данном случае, защита одной консти­туционно-правовой позиции имеет с неизбежностью своим следствием умаление основного права другого лица, поскольку оценку, в первую оче­редь, осуществляет соответствующий государственный орган.

Схожее положение относится и к предписанию из абз. 5 ст. 6 Основно­го закона, которое в первую очередь адресовано законодателю, которое также должно учитываться судами при применении действующего права. Из абз. 5 ст. 6 Основного закона следует, конечно, что обращение с вне­брачными детьми не может быть хуже обращения с детьми, рожденными в браке, если из конкретной ситуации не вытекают причины, оправды­вающие неравное обращение. Полное уравнивание здесь, однако, исклю­чается уже потому, что нормы закона относительно детей, рожденных в браке, не предполагают определения того, кто является биологическим отцом ребенка, а привязаны к браку матери. С другой стороны, в таких случаях отсутствует указанный здесь конфликт с интересами матери.

в)        Земельный суд неправильно определил предоставленные ему пре­делы для усмотрения. Он, правда, вывел право требования внебрачного ребенка к своей матери о предоставлении ему информации о биологиче­ском отце не непосредственно из Основного закона, а из гражданско-пра­вовой нормы. Но при применении § 1618 а ГГУ он исходил из защищенных основными правами интересов ребенка, которые допускают сопоставле­ние с интересами матери лишь в ограниченных пределах. В частности, вопрос, рассматриваемый земельным судом в качестве ключевого, а имен­но «кто несет ответственность за столкновение различных интересов», исключает возможность достаточного учета противоположных интере­сов, поскольку ребенок никогда не несет ответственность за коллизию, созданную родителями посредством его зачатия.

И при конкретной оценке интересов земельный суд усмотрел лишь очень узкие границы. Так, он, конечно, признал, что у заявительницы жалобы есть повышенный интерес в том, чтобы не раскрыть инфор­мацию о тех мужчинах, с которыми она имела половые отношения в период, рассматриваемый законом как возможный период зачатия. Но в итоге он, однако, не придал этой точке зрения решающего значе­ния, поскольку придал интересам внебрачного ребенка преимущество перед интересами матери и соответствующих мужчин.

Нельзя исключить того, что земельный суд придет к другому выводу, если использует все возможности для оценки.

[…]

Список принятых сокращений

ВЗC – Высший земельный суд

ГГУ – Германское гражданское уложение

ЕКПЧ – Европейская конвенция по правам человека

ЕСПЧ – Европейский суд по правам человека

ЗТК – Закон о связи

ОЗ – Основной закон

РАЗИ – Закон об изменении и дополнении правовых норм, регулирующих вопросы садоводства от 28 июля 1969 г

РАСП – Закон о защите при расторжении договора и иные нормы, регулирующие вопросы садоводства

РАФ – Леворадикальная террористическая группировка «Фракция Красной Армии»

УПУ – Уголовно-процессуальное уложение

ФЗКС – Федеральный закон о Федеральном Конституционном Суд.