16. BVerfGE 115, 118

16. BVerfGE 115, 118

(Luftsicherheitsgesetz / Закон об авиационной безопасности)

Федеральный Конституционный Суд

– пресс-служба –

Сообщение для печати № 11/2006 от 15 февраля 2006 г.

Решение Суда от 15 февраля 2006 г.

— 1 BvR 357/05 —

Полномочие сбить самолет в Законе об авиационной

безопасности недействительно

Абзац 3 § 14 Закона об авиационной безопасности, дающий право вооруженным силам сбивать воздушные суда, используемые в качестве орудий преступления против жизни людей, противоречит Основному закону и является недействительным. Такое решение вынес Первый Се­нат Федерального Конституционного Суда 15 февраля 2006 г. Федерация не обладает законодательными полномочиями на регулирование данно­го вопроса. Предложение 2 абз. 2 и предложение 1 абз. 3 ст. 35 Основно­го закона, регламентирующие применение вооруженных сил в борьбе с природными катастрофами или в особо сложных аварийных ситуаци­ях, не позволяют Федерации применять вооруженные силы с использо­ванием специального боевого оружия. Более того, абзац 3 § 14 Закона об авиационной безопасности не совместим с конституционным правом на жизнь и с гарантией достоинства личности, если в результате приме­нения вооруженных сил оказываются затронутыми неповинные в пре­ступлении люди, находящиеся на борту воздушного судна. Указанные лица становятся исключительно объектами, поскольку государство ли­шает их жизни ради спасения других людей; им отказывают в человече­ской ценности.

Таким образом, удовлетворена конституционная жалоба четырех ад­вокатов, патентного поверенного и капитана воздушного судна, которые обратились в суд непосредственно с жалобой о неконституционности по­ложений абз. 3 § 14 Закона об авиационной безопасности (об обстоятель­ствах дела см. Сообщение для печати № 101/2005 от 17 октября 2005 г.).

В основе принятого решения по существу лежат следующие доводы:

1. Федерация не обладает законодательными полномочиями на регу­лирование в соответствии с абз. 3 § 14 Закона об авиационной безопасно­сти. Тем не менее она согласно предл. 2 абз. 2 и предл. 1 абз. 3 ст. 35 Ос­новного закона имеет совместно с федеральными землями законодатель­ные полномочия на определение порядка применения вооруженных сил в борьбе с природными катастрофами или в особо сложных аварийных ситуациях. Но полномочие о применении вооруженных сил для непо­средственного воздействия на воздушное судно с применением оружия, закрепленное в абз. 3 § 14 Закона об авиационной безопасности, не со­ответствует положениям предл. 2 абз. 2 и абз. 3 ст. 35 Основного закона.

а)        Однако несоответствие положений абз. 3 § 14 Закона об авиацион­ной безопасности положениям предл. 2 абз. 2 ст. 35 Основного закона (чрезвычайная ситуация регионального масштаба) не следует только из того, что задействование сил должно быть назначено и осуществле­но в момент, когда, несмотря на наличие серьезного воздушного проис­шествия (угон самолета), особо серьезное происшествие (намеренное крушение самолета) еще не произошло. Понятие особо серьезного про­исшествия по смыслу предл. 2 абз. 2 ст. 35 Основного закона включает в себя и происшествия, при которых наступление катастрофы с большой вероятностью ожидаемо. Однако непосредственное воздействие на воз­душное судно с применением вооруженных сил не вписывается в рамки предл. 2 абз. 2 ст. 35 Основного закона, поскольку данная норма не до­пускает боевое применение вооруженных сил со специальным боевым оружием при борьбе с катастрофами или в особо опасных аварийных ситуациях. «Помощь», о которой идет речь в предл. 2 абз. 2 ст. 35 Основ­ного закона, предоставляется федеральным землям для того, чтобы они могли надлежащим образом справиться со своими задачами по ликви­дации катастроф и особо опасных аварийных ситуаций. Такая направ­ленность компетенций органов по борьбе с чрезвычайными ситуациями федеральных земель в обязательном порядке определяет и те средства помощи, которые могут использоваться при задействовании вооружен­ных сил. Они не могут по существу отличаться от средств, изначально предоставленных полицейским силам федеральных земель для решения поставленных перед ними задач.

б)        Положения абз. 3 § 14 Закона об авиационной безопасности также не соответствуют положениям предл. 1 абз. 3 ст. 35 Основного закона. Согласно указанным положениям в случае чрезвычайной ситуации или катастрофы на межрегиональном уровне на применение вооруженных сил уполномочено исключительно федеральное правительство. Положе­ния Закона об авиационной безопасности не в достаточной мере соответ­ствуют указанным предписаниям. Они предусматривают, что министр обороны принимает решение по согласованию с министром внутренних дел, если своевременное решение федерального правительства не пред­ставляется возможным. Ввиду ограниченности времени, которое обычно имеется в распоряжении в подобных случаях, федеральное правитель­ство при решении вопроса о применении вооруженных сил в межрегио­нальной чрезвычайной ситуации не в качестве исключения, а в качестве правила заменяется отдельным министром. Это делает очевидным, что меры, закрепленные в абз. 3 § 14 Закона об авиационной безопасности, как правило, не могут быть реализованы предусмотренным в предл. 1 абз. 3 ст. 35 Основного закона путем. Кроме того, основные конституци­онные рамки применения вооруженных сил согласно предл. 1 абз. 3 ст. 35 Основного закона нарушаются, прежде всего, потому, что даже в случае возникновения катастрофы на межрегиональном уровне использование вооруженных сил с применением типичного боевого оружия запрещено Основным законом.

2. Положения абз. 3 § 14 Закона об авиационной безопасности также не совместимы с правом на жизнь (предл. 1 абз. 2 ст. 2 Основного закона) во взаимосвязи с гарантией уважения достоинства личности (абз. 1 ст. 1 Основного закона), если применение вооруженных сил затрагивает не­виновных в преступлении лиц, находящихся на борту воздушного судна.

Подверженные такому воздействию пассажиры и члены экипажа на­ходятся в безвыходной ситуации. Они не могут сами, независимо от дру­гих, повлиять на свои жизненные обстоятельства. Данный факт превра­щает их в объект не только преступников. И государство, которое в такой ситуации прибегает к использованию вооруженных сил в соответствии с абз. 3 § 14 Закона об авиационной безопасности, превращает их в объект своей спасательной операции для защиты других людей. Такое обращение пренебрегает достоинством и неотъемлемыми правами затронутых лиц как субъектов. Использование их уничтожения в качестве средства для спасения других превращает их в предмет и лишает их прав, поскольку государство в одностороннем порядке распоряжается их жизнями, кото­рые, будучи жертвами, сами нуждаются в защите; им отказывают в че­ловеческой ценности, которой они обладают сами по себе. Кроме того, это происходит в ситуации, в которой не стоит ожидать, что фактические обстоятельства в тот момент, когда требуется принять решение о при­менении вооруженных сил согласно абз. 3 § 14 Закона об авиационной безопасности, могут быть в полной мере известны и правильно оценены.

Принимая во внимание положения абз. 1 ст. 1 Основного закона (гаран­тия уважения достоинства личности), представляется абсолютно не допу­стимым, что вследствие законодательного регулирования невинные люди, находящиеся в такой беспомощной ситуации, могут преднамеренно ли­шаться жизни. Предположение относительно того, что лицо, поднимаю­щееся на борт воздушного судна в качестве члена экипажа или пассажира, вероятно, одобряет действия по уничтожению, а также одобряет и свою смерть в случае попадания в воздушное происшествие, является далекой от жизни фикцией. Также точка зрения, согласно которой затронутые лица и без того обречены на гибель, не мешает охарактеризовать убийство не­винных людей в указанной ситуации в качестве нарушения прав затрону­тых лиц на человеческое достоинство. Человеческая жизнь и человеческое достоинство, независимо от длительности физического существования отдельного человека, подлежат одинаковой конституционной защите. Отстаиваемое иногда мнение о том, что удержанные на борту воздушно­го судна лица стали частью оружия и должны смириться с обращением с ними, как с таковым, откровенно выражает, что жертвы происшествия уже не воспринимаются как люди. Мысль о том, что каждый отдельный человек в интересах государства в целом в случае крайней необходимо­сти обязан пожертвовать своей жизнью, если только таким образом воз­можно защитить правовое общество от посягательств, нацеленных на его разрушение или уничтожение, также не приводит к иному результату. Поскольку сфера применения абз. 3 § 14 Закона об авиационной безопас­ности не предполагает защиту от посягательств, нацеленных на уничто­жение общества и разрушение правового и свободного государственного порядка. В конечном счете положения абз. 3 § 14 Закона об авиационной безопасности также нельзя оправдать обязанностью государства защи­щать жизнь тех людей, против которых воздушное судно должно быть ис­пользовано как орудие преступления. Для исполнения государственных охранительных функций могут быть использованы только меры, соответ­ствующие Основному закону. В данном случае это не так.

3. Однако прямое воздействие с применением вооруженных сил со­ответствует положениям абз. 3 § 14 Закона об авиационной безопасности во взаимосвязи с положениями абз. 1 ст. 1 Основного закона, если оно направлено на воздушное судно без экипажа или исключительно на лиц, которые хотят использовать воздушное судно в качестве орудия преступ­ления против жизни людей, находящихся на земле. Указанное соответ­ствует субъективированной позиции нападающего, когда последствия его поведения, определенные им самим, возникают лично для него, и на него возлагается ответственность за начатые им действия. В таком случае обеспечивается принцип соразмерности. Цель, обозначенная абз. 3 § 14 Закона об авиационной безопасности, заключающаяся в спасении жизни  людей, имеет такое значение, что может оправдать серьезное посягатель­ство на основное право преступников на жизнь. Кроме того, тяжесть на­правленного против них посягательства на основное право смягчается тем, что преступники сами вызывают необходимость государственного вмешательства и могут избежать такого вмешательства в любое время, отступив от исполнения своего преступного плана. Однако и в этом слу­чае регулирование безосновательно, поскольку в таком случае Федера­ция обладает законодательной компетенцией.

Список принятых сокращений

ВЗC – Высший земельный суд

ГГУ – Германское гражданское уложение

ЕКПЧ – Европейская конвенция по правам человека

ЕСПЧ – Европейский суд по правам человека

ЗТК – Закон о связи

ОЗ – Основной закон

РАЗИ – Закон об изменении и дополнении правовых норм, регулирующих вопросы садоводства от 28 июля 1969 г

РАСП – Закон о защите при расторжении договора и иные нормы, регулирующие вопросы садоводства

РАФ – Леворадикальная террористическая группировка «Фракция Красной Армии»

УПУ – Уголовно-процессуальное уложение

ФЗКС – Федеральный закон о Федеральном Конституционном Суд.