179. BVerfGE 89, 155)

179. BVerfGE 89, 155)

(Maastricht / Маастрихт)

1. Положения ст. 38 Основного закона исключают в сфере примене­ния ст. 23 Основного закона возможность того, чтобы определяемая вы­борами легитимация государственной власти и оказание влияния на ее исполнение были бы настолько выхолощены передачей задач и полномо­чий Бундестага, что это приведет к нарушению демократического прин­ципа, который признан неприкосновенным согласно ст. 79 абз. 3 во взаи­мосвязи с положениями ст. 20 абз. 1 и 2 Основного закона.
2.  Принцип демократии не препятствует членству Федеративной Рес­публики Германия в организованном на наднациональном уровне меж­государственном сообществе. Однако предпосылкой членства является то, чтобы исходящие от народа легитимация и влияние были бы обеспе­чены также и внутри союза государств.
3.  а) Если союз демократических государств принимает на себя выпол­нение суверенных задач и связанных с ними суверенных полномочий, то, прежде всего, именно народы государств-членов должны демокра­тически легитимировать это через национальные парламенты. Вместе с этим происходит демократическая легитимация посредством взаи­мосвязи европейских органов с парламентами государств-членов; в бу­дущем в результате роста взаимосвязи европейских наций и в рамках институциональных полномочий Европейского союза демократическая легитимация будет исходить от избранного гражданами государств-чле­нов Европейского парламента.

б)        Решающим является то, что демократические основания Союза постепенно формируются вместе с интеграцией и что в ходе развития интеграции также продолжает функционировать живая демократия в государствах-членах.

•  Если, как в настоящее время, граждане государств выражают де­мократическую легитимацию через национальные парламенты, то этим устанавливаются границы расширения задач и полномочий Европейских сообществ по одному лишь принципу демократии. У германского Бундес­тага должны оставаться задачи и полномочия существенного значения.
•  В этой связи статья 38 Основного закона будет нарушена, если за­кон, который открывает немецкую правовую систему для непосредствен­ного действия и применения права – наднациональных – Европейских сообществ, не дает достаточно четкого определения передаваемых прав и планируемой программы интеграции (сравн. BVerfGE 58, 1 [37]). Это одновременно означает, что более поздние существенные изменения ин­теграционных программ, установленных Договором о Европейском сою­зе, и его функциональных полномочий не покрываются больше Законом об одобрении к этому Договору. Федеральный Конституционный Суд про­веряет, не нарушают ли правовые акты европейских учреждений или ор­ганов границы переданных им суверенных прав (сравн. BVerfGE 75, 223).
•  При толковании учреждениями и органами Сообществ норм ка­сательно их полномочий следует иметь в виду, что Союзный договор проводит принципиальное различие между передачей в установленных границах суверенных полномочий и изменениями Договора, поэтому результат такого толкования не должен означать расширение Договора; подобное толкование норм о полномочиях не будет иметь обязательной силы для Германии.
•  Акты особой публичной власти наднациональной организации, от­личной от публичной власти государств-членов, также затрагивают но­сителей основных прав в Германии. При этом они затрагивают гарантии Основного закона и задачи Федерального Конституционного Суда, кото­рые включают в себя защиту основных прав в Германии, и не только перед германскими государственными органами (отклонение от: BVerfGE 58, 1 [27]). В любом случае Федеральный Конституционный Суд исполняет свои полномочия касательно применимости производного права Сооб­щества в Германии с учетом «кооперационных отношений» с Судом Ев­ропейских сообществ.
•  Договор о Европейском союзе основывает объединение государств для осуществления более тесного союза – государственно организован­ных – народов Европы, а не государство, опирающееся на государствен­ный народ Европы.
•  а) Положения абз. 3 ст. F Договора о Европейском союзе не уполно­мочивают Союз самостоятельно осуществлять сбор финансовых или иных средств, которые он считает необходимыми для достижения своих целей.

б) Статья L Договора о Европейском союзе исключает юрисдикцию Суда Европейского союза только в отношении тех норм Договора о Ев­ропейском союзе, которые не уполномочивают Союз на осуществление мер, затрагивающих носителей основных прав в суверенной области государств-членов.

в) Ратификацией Договора о Европейском союзе Федеративная Рес­публика Г ермания не подчиняет себя необозримому, в его «автоматизме» более неуправляемому движению к валютному союзу; Договор открыва­ет путь к постепенной дальнейшей интеграции европейского правового сообщества, которая зависит в каждом следующем шаге либо от предпо­сылок, в настоящее время прогнозируемых Парламентом, либо от после­дующего, подпадающего под влияние Парламента согласия Федерально­го правительства.

Решение Второго Сената от 12 октября 1993 г.

— 2 BvR2134/92, 2 BvR2159/92 —

[…]

ОСНОВАНИЯ

A.

Конституционные жалобы касаются участия Федеративной Респуб­лики Германия в учреждении Европейского союза посредством приня­тия Закона о внесении изменений в Основной закон от 21 декабря 1992 г. (Сборник федерального законодательства (BGBl.), Часть I, стр. 2086) и За­кона от 28 декабря 1992 г. к Договору о Европейском союзе от 7 февраля 1992 г. (Сборник федерального законодательства (BGBl.), Часть II, стр. 1251).

I.

1. 7 февраля 1992 г. в нидерландском городе Маастрихт был подпи­сан разработанный государствами – членами Европейских сообществ Договор о Европейском союзе. Согласно вводной статье этого договора процесс европейской интеграции, начатый учреждением Европейских сообществ, достиг «нового этапа в создании как никогда ранее сплочен­ного союза народов Европы» (ст. A абз. 2 Договора о Европейском союзе).
2. Посредством заключения Договора о Европейском союзе стороны совместно учреждают «Европейский союз» (ст. A абз. 1 Договора о Евро­пейском союзе). Его задача – развивать сплоченные и солидарные отно­шения между государствами-членами и их народами (ст. A абз. 3 предл. 2 Договора о Европейском союзе). В соответствии с более конкретными положениями ст. Б Договора о Европейском союзе Союз ставит перед со­бой следующие цели: создать единое экономическое и социальное про­странство без внутренних границ, учредить экономический и валют­ный союз – в перспективе с единой валютой, отстаивать самостоятель­ность Союза на международном уровне, прежде всего с помощью общей внешней политики и политики безопасности – в перспективе посред­ством формирования совместной оборонной политики, ввести общее гражданство Союза, развивать сотрудничество в сфере юстиции и во вну­тренней политике, а также всемерно поддерживать и развивать всеобщее благосостояние. Согласно положениям ст. F абз. 3 Договора о Европейском союзе Союз наделяет себя средствами, необходимыми для достижения своих целей и осуществления своей политики.

Основу Европейского союза образуют три существующих Европейских сообщества (Европейское экономическое сообщество [ЕЭС], сейчас – Европейское сообщество [ЕС], Европейское объединение угля и стали [ЕОУС], Европейское сообщество по атомной энергии [ЕВРАТОМ]), ко­торые дополняются двумя введенными Договором о Европейском союзе формами сотрудничества: сотрудничеством в области общей внешней политики и политики безопасности (ст. B п. 2, ст. J Договора о Европей­ском союзе) и сотрудничеством в сфере юстиции и внутренних дел (ст. B п. 4, ст. K п. 4 Договора о Европейском союзе) – так называемая «кон­цепция трех опор» (ст. A абз. 3 Договора о Европейском союзе). Европей­ский совет, в состав которого входят главы государств и правительств государств-членов, а также Председатель Комиссии, дает Союзу необхо­димый для его развития побудительный импульс и определяет его об­щие политические ориентиры для этого развития (ст. D Договора о Ев­ропейском союзе).

б) «Европейское экономическое сообщество» преобразуется в «Евро­пейское сообщество» с дополнительными задачами и полномочиями (ст. G Договора о Европейском союзе). С учетом этого Договор об учрежде­нии Европейского экономического сообщества (ДЕЭС) будет изменен. В своей новой редакции – как Договор об учреждении Европейского сообщества – он продолжает придерживаться принципа ограниченной компетенции (ст. 3 б абз. 1, ст. 4 а абз. 1 предл. 2, ст. 4 б, ст. 189 абз. 1 До­говора об учреждении Европейского сообщества). В соответствии с прин­ципом субсидиарности (ст. 3 абз. 2 Договора об учреждении Европейско­го сообщества) в тех областях, которые не подпадают под его исключи­тельную компетенцию, Сообщество действует только в том случае, если и поскольку цели предполагаемого действия не могут быть достигнуты в достаточной мере государствами-членами и поэтому, в силу масштаба и результатов предполагаемого действия, могут быть более успешно до­стигнуты Сообществом. Положения ст. 3 б абз. 3 Договора об учрежде­нии Европейского сообщества устанавливают, что действия Сообщества не должны идти далее того, что необходимо для достижения целей До­говора. б 1) Договор о Европейском союзе устанавливает гражданство Союза, которое выводится из гражданства одного из государств-членов (ст. 8 Договора об учреждении Европейского сообщества), определяет право на свободное передвижение (ст. 8 а Договора об учреждении Ев­ропейского сообщества), определяет активное и пассивное избиратель­ное право на муниципальных выборах в стране проживания, а также устанавливает право участвовать в выборах в Европейский парламент в зависимости от места проживания и тем самым отменяет зависимость от гражданства (ст. 8 б Договора об учреждении Европейского сообще­ства). Каждый гражданин Союза имеет право на субсидиарную защиту со стороны дипломатических или консульских учреждений любого госу­дарства-члена в соответствии с положениями ст. 8 в Договора об учрежде­нии Европейского сообщества. Кроме того, Договор содержит принципы общей визовой политики (ст. 100 в Договора об учреждении Европейско­го сообщества; ст. K.1 № 2 Договора о Европейском союзе). б 2) Договор о Европейском союзе устанавливает дальнейшие задачи и полномочия Европейского сообщества в области образовательной политики (ст. 126 Договора об учреждении Европейского сообщества), профессионального обучения (ст. 127 Договора об учреждении Европейского сообщества), по­литики в области культуры (ст. 128 Договора об учреждении Европейско­го сообщества), здравоохранения (ст. 129 Договора об учреждении Евро­пейского сообщества), защиты потребителей (ст. 129 а Договора об учре­ждении Европейского сообщества) и трансъевропейских сетей (ст. 129 б и далее Договора об учреждении Европейского сообщества). В ст. 130 г Договора об учреждении Европейского сообщества и в Протоколе об эко­номической и социальной солидарности стороны договорились о созда­нии фонда сплочения, который будет использовать финансовые средства Сообщества для финансирования проектов в области окружающей сре­ды и создания трансъевропейских сетей в сфере транспортной инфра­структуры. б 3) Запланированный еще c 1972 г. экономический и валют­ный союз учреждается отныне на основе положений раздела VI Договора об учреждении Европейского сообщества. В то время как экономическая политика государств-членов, согласно нормам ст. 102 а и далее Догово­ра об учреждении Европейского сообщества, должна быть скоордини­рованной и руководствоваться основными положениями Сообщества о достижении конвергенции экономик государств-членов, валютная по­литика будет постепенно унифицирована и передана в руки Европейской системы центральных банков (ЕСЦБ) (ст. 105 и далее Договора об учре­ждении Европейского сообщества).

Первый этап (этап конвергенции) экономического и валютного союза, который начался еще 1 июля 1990 г., должен быть дополнен Европейской валютной системой (ЕВС) благодаря содействию всех государств-членов. В соответствии со ст. 109 д Договора об учреждении Европейского сообще­ства за ним с 1 января 1994 г. последует второй этап (этап координации), который подготовит завершение создания экономического и валютного союза. [.] На этом этапе создается Европейский валютный институт. Он является предшественником Европейского центрального банка (ЕЦБ) и подготавливает его деятельность на третьем этапе (ст. 109 е Договора об учреждении Европейского сообщества).

На третьем этапе компетенции государств-членов в отношении всей валютной политики (денежной, кредитной, процентной политики и по­литики в сфере обменных курсов) передаются Европейскому сообществу. С этой целью создаются независимые Европейская система централь­ных банков и Европейский центральный банк (ст. 4 а во взаимосвязи со ст. 105 и далее Договора об учреждении Европейского сообщества). Переход на третий этап зависит от того, достаточное ли количество го­сударств-членов выполнило определенные требования по стабильности цен, допустимого уровня бюджетного дефицита, стабильности обменного курса и процентной ставки (критерии конвергенции; ст. 109 к абз. 1 До­говора об учреждении Европейского сообщества во взаимосвязи с Про­токолом о критериях конвергенции). Не позднее конца 1996 г. Совет Ев­ропейских сообществ (при участии руководителей и глав правительств государств-членов) принимает квалифицированным большинством ре­шение о том, выполнило ли большинство государств-членов необходи­мые условия и целесообразно ли переходить к третьему этапу. Если Со­вет подтвердит это, то можно устанавливать срок для учреждения Евро­пейского центрального банка и введения единой валюты (ст. 109 к абз. 3 Договора об учреждении Европейского сообщества). В противном случае третий этап должен начаться не позднее 1 января 1999 г. (ст. 109 к абз. 4 Договора об учреждении Европейского сообщества).

[…]

Б.

[…]

1. Заявитель жалобы […] обоснованно указал, что Закон об одобре­нии может нарушить его право, предусмотренное положениями ст. 38 абз. 1 Основного закона.

а)        […] Статья 38 Основного закона не только гарантирует наличие у гражданина избирательных прав на выборах в германский Бундестаг и соблюдение при этих выборах конституционно-правовых принципов избирательного права. Гарантия распространяется также на фундамен­тальное демократическое содержание этого права: гражданам ФРГ, обла­дающим избирательным правом, гарантируется субъективное право уча­ствовать в выборах германского Бундестага и тем самым содействовать легитимации государственной власти народом на федеральном уровне и оказывать влияние на ее исполнение.

[…]

Если германский Бундестаг передает свои задачи и полномочия, в частности в сфере законодательства и контроля за другими органами государственной власти, то это затрагивает предметную область, на ко­торую распространяется демократическое содержание ст. 38 Основного закона. Принимая во внимание существование Европейского союза и от­носящихся к нему Европейских сообществ, положения ст. 38 абз. 1 Основ­ного закона уполномочивают федерального законодателя с соблюдением указанных в них условий передавать Европейскому союзу свои суверен­ные полномочия, применение которых ограничено положениями ст. 79 абз. 2 и 3 Основного закона (ст. 23 абз. 3 Основного закона). Это положе­ние конституции было принято законодателем, изменяющим конститу­цию, специально для целей европейской интеграции и ее развития. Тем самым оно определяет также гарантированное содержание права, уста­новленного ст. 38 Основного закона. Положения ст. 38 Основного зако­на исключают в сфере применения ст. 23 Основного закона возможность того, чтобы определяемая выборами легитимация государственной вла­сти и оказание влияния на ее исполнение были бы настолько выхолоще­ны передачей задач и полномочий Бундестага, что это приведет к нару­шению демократического принципа, который признан неприкосновен­ным согласно ст. 79 абз. 3 во взаимосвязи с положениями ст. 20 абз. 1 и 2 Основного закона.

Право заявителя жалобы согласно ст. 38 Основного закона может быть нарушено тогда, когда полномочия германского Бундестага будут пере­даны учрежденному правительствами органу Европейского союза или Европейских сообществ в таком объеме, что больше не смогут быть вы­полнены минимальные требования демократической легитимации про­тивопоставленной гражданам государственной власти, которые опреде­лены положениями ст. 20 абз. 1 и 2 во взаимосвязи с положениями ст. 79 абз. 3 Основного закона.

[…]

• […]

б) Жалоба заявителя на то, что его основные права нарушены тем, что они отныне гарантированы не только для Германии и немецкими орга­нами власти, а как европейские основные права они, скорее, имеют иное содержание, не подлежит [.] удовлетворению. Установленная в Преамбу­ле к Основному закону и урегулированная в ст. 23 и 24 Основного закона открытость к европейской интеграции имеет своим следствием то, что существенное для основных прав вмешательство может исходить также от европейских органов, и в связи с этим должна быть гарантирована за­щита основных прав на всем пространстве действия этих мер; при этом, в частности, расширяется пространство применения прав на свободу и масштабы перспективы применения принципа равенства.

Это не вызывает какого-либо значительного уменьшения стандар­тов основных прав. Благодаря своим полномочиям Федеральный Кон­ституционный Суд гарантирует […], что эффективная защита основных прав жителей Германии в целом обеспечена и в отношении суверенной власти Сообществ, и что эта защита в существенных моментах равна за­щите основных прав как обязательному требованию Основного закона, как минимум, гарантировано сущностное содержание основных прав. Федеральный Конституционный Суд обеспечивает это сущностное со­держание также и по отношению к суверенной власти Сообщества […]. Акты особой публичной власти наднациональной организации, отлич­ной от публичной власти государств-членов, также затрагивают носите­лей основных прав в Германии. При этом они затрагивают гарантии Ос­новного закона и задачи Федерального Конституционного Суда, которые включают в себя защиту основных прав в Германии, и не только перед германскими государственными органами (отклонение от: BVerfGE 58, 1 [27]). В любом случае Федеральный Конституционный Суд исполняет свои полномочия касательно применимости производного права Сооб­щества в Германии с учетом «кооперационных отношений» с Судом Ев­ропейских сообществ, в рамках которых Суд Европейских сообществ га­рантирует защиту основных прав в каждом конкретном случае на всей территории Европейского сообщества, а Федеральный Конституционный Суд может поэтому […] ограничиться общей гарантией неотъемлемых стандартов основных прав.

[…]

В.

[…]

I.

[…]

• […]

а) Если Федеративная Республика Германия станет членом способ­ного к суверенным действиям сообщества государств и если этому со­обществу государств предоставляются самостоятельные суверенные полномочия (и то и другое однозначно допускается Основным законом для осуществления идеи Объединенной Европы, ст. 23 абз. 1 Основного закона), то в связи с этим демократическая легитимация не может быть установлена в той же форме, как при государственном порядке, едино­образно и окончательно регулируемом государственной конституцией. Если наднациональным организациям передаются суверенные права, то избранный народом представительный орган, германский Бундестаг, а вместе с ним и обладающие избирательными правами граждане необ­ходимым образом теряют влияние на процессы формирования полити­ческой воли и принятия решений.

[…]

б) […] б 2) В объединении государств в Европейском союзе […] демо­кратическая легитимация происходит необходимым образом посред­ством взаимосвязи европейских органов с парламентами государств- членов; в будущем в результате роста взаимосвязи европейских наций и в рамках институциональных полномочий Европейского союза демокра­тическая легитимация будет исходить от избранного гражданами госу­дарств-членов Европейского парламента. Уже на нынешней фазе развития легитимация через Европейский парламент получает подкрепляющую функцию, которая может усилиться, когда Парламент будет избран на ос­нове единообразно действующего во всех государствах-членах избира­тельного права в соответствии с положениями ст. 138 абз. 3 Договора об учреждении Европейского сообществ, и возрастет его влияние на по­литику и законодательство Европейских сообществ.

Решающим фактором является то, что демократические основы Сою­за закладываются параллельно с интеграцией и что даже при развитии интеграции сохраняется живая демократия в государствах-членах. Пере­кос в пользу задач и полномочий в сфере ответственности европейского межгосударственного объединения мог бы привести к существенному ослаблению демократии на государственном уровне, так что парламен­ты государств-членов не смогут в должной мере выражать легитимацию переданной Союзу суверенной власти.

Если, как в настоящее время, граждане государств выражают демо­кратическую легитимацию через национальные парламенты, то этим устанавливаются границы расширения задач и полномочий Европейских сообществ по одному лишь принципу демократии. Каждый из народов государств-членов является исходным пунктом для действующей в от­ношении этого народа государственной власти. Государства нуждаются в достаточно важных собственных задачах, в которых соответствующий народ государства может выразить и реализовать себя в ходе легитими­рованного и определенного им самим процесса формирования полити­ческой воли […].

[…]

• Поскольку обладающие избирательным правом немцы реализуют свое право на участие в демократической легитимации учреждений и ор­ганов, наделенных полномочием исполнять суверенную власть, прежде всего посредством участия в выборах германского Бундестага, то Бун­дестаг должен, в том числе, решать вопросы членства Германии в Евро­пейском союзе, его продолжения и развития.

В этой связи статья 38 Основного закона будет нарушена, если закон, который открывает немецкую правовую систему для непосредственно­го действия и применения права – наднациональных – Европейских сообществ, не дает достаточно четкого определения передаваемых прав и планируемой программы интеграции […]. Если четко не установлено, в каком объеме и размере немецкий законодатель согласовал передачу осуществления суверенных прав, то это приведет к возможности исполь­зования прямо не указанных задач и полномочий со стороны Европей­ских сообществ. Это походило бы на генеральную доверенность и озна­чало бы отчуждение, от которого защищает статья 38 Основного закона.

[…] Если […] европейские учреждения или органы стали бы исполь­зовать или развивать Договор о Европейском союзе таким образом, что он вышел бы за рамки договора, который лежал в основе германского Закона об одобрении, то основанные на нем правовые акты не были бы обязательными на суверенной территории Г ермании. Г ерманским госу­дарственным органам было бы не дозволено в силу конституции приме­нять эти правовые акты в Германии. В этой связи Федеральный Консти­туционный Суд проверяет, не нарушают ли правовые акты европейских учреждений или органов границы переданных им суверенных прав […].

II.

Договор о Европейском союзе в той мере, в какой он подлежит провер­ке в рамках настоящего дела, отвечает этим требованиям.

[…]

1. а) […]

Компетенции и полномочия, переданные Европейскому союзу и отно­сящимся к нему Сообществам, остаются в той мере, в которой они осу­ществляются на основе переданных суверенных прав, в основном в об­ласти деятельности экономического сообщества. […]

Федеративная Республика Германия […] и после вступления в силу Договора о Европейском союзе является членом объединения государств, общая власть в котором исходит от государств-членов и может иметь обя­зательную силу на суверенной территории Германии только благодаря указанию о правоприменении. Германия является одним из «патронов договоров», которые основывают свою связь с заключенным «на неогра­ниченный срок» Союзным договором (ст. Q Договора о Европейском сою­зе) на стремлении к долгосрочному членству, однако это членство может быть в конечном счете прекращено посредством акта об обратном. Дей­ствие и применение европейского права в Германии зависят от указания о правоприменении в Законе об одобрении. Тем самым Германия охра­няет на основе своего права статус суверенного государства […].

б) Необходимое влияние Бундестага обеспечено, прежде всего, по­средством того, что согласно ст. 23 абз. 1 Основного закона для членства

Германии в Европейском союзе и его развития через изменение его до­говорных оснований необходим закон, который в соответствии с нормой предл. 3 нуждается в установленном в ст. 79 абз. 2 Основного закона ква­лифицированном большинстве. Кроме того, Бундестаг принимает уча­стие в реализации прав Германии как государства-члена в европейских органах. Согласно положениям ст. 23 абз. 2 и 3 Основного закона и при­нятого во исполнение этих норм Закона о сотрудничестве Федерально­го правительства и германского Бундестага в делах Европейского союза от 12 марта 1993 г. […] он участвует в формировании воли государства в этих делах. Эти взаимосвязанные полномочия Федерального прави­тельства и Бундестага подлежат исполнению в целях достижения дове­рия между государственными органами.

Наконец, Бундестаг влияет на европейскую политику Федерального правительства также и через ответственность правительства перед пар­ламентом (ст. 63, 67 Основного закона – сравн. BVerfGE 68, 1 [109 и да­лее]). Эта законотворческая и контрольная функции, которые Бундестаг осуществляет, по общему правилу, в форме публичных слушаний, вызы­вает дискуссии общественности и политических партий с Федеральным правительством по поводу его европейской политики и становится фак­тором в принятии гражданами решений на выборах.

[…]

• Договор о Европейском союзе отвечает требованиям определенно­сти, поскольку он достаточно конкретно регулирует будущую процедуру исполнения, а именно возможное расширение переданных суверенных полномочий […]; это обосновывает парламентскую ответственность за принятие Закона об одобрении. Необоснованным является опасение заявителя жалобы касательно того, что Европейское сообщество вслед­ствие его далеко идущих целей и без новых парламентских указаний о правоприменении может развиться до уровня политического союза с непредсказуемыми суверенными правами. Договор о Европейском союзе содержит принцип ограниченного самостоятельного полномо­чия, который уже применялся в Европейских сообществах, и усилива­ет этот принцип;

[…]

б) […] Требование достаточной законодательной определенно­сти предоставленных суверенных прав и, тем самым, парламентской ответственности за передачу этих прав было бы нарушено, если бы по­ложения ст. F абз. 3 Договора о Европейском союзе обосновывали ком­петенцию Европейского союза как сообщества суверенных государств по установлению собственной компетенции. Но положения ст. F абз. 3 Договора о Европейском союзе не уполномочивают Союз собственной властью наделять себя финансами и другими средствами для осуществ­ления деятельности, которые он считает необходимыми для достиже­ния своих целей;

[…]

г)         Бундестаг несет ответственность за Договор о Европейском сою­зе в части предусмотренных в этом Договоре мер по исполнению ввиду того, что Договор регулирует развитие европейского валютного союза и его статус.

[…]

г 2) Даже если в настоящее время еще нельзя предвидеть, какое раз­витие получит валютный союз на своих отдельных этапах относительно его экономического значения, участвующих государств-членов и времен­ных параметров, Закон об одобрении к Договору о Европейском союзе удовлетворяет требованиям парламентской ответственности.

[…]

е)        Наконец, предметная взаимосвязь между валютным союзом и эко­номическим союзом не создает никакой неопределенности в содержании договора. Хотя могут существовать понятные основания для утвержде­ния, что валютный союз в плане практической политики можно разум­ным образом установить только при скорейшем дополнении его экономи­ческим союзом, который выходит за рамки координации экономической политики государств-членов и Сообщества. Однако подобное дополнение предполагает в соответствии со ст. N Договора о Европейском союзе про­цедуру изменения Договора и, соответственно, дополнительное одобре­ние парламентом.

[…]

• Предусмотренная Договором о Европейском союзе передача задач и полномочий европейским органам оставляет германскому Бундеста­гу достаточное количество задач и полномочий существенной полити­ческой важности. Договор в пределах заложенной в нем динамики даль­нейшей интеграции определяет достаточно надежные границы, которые защищают сбалансированность между принятием решений правитель­ственными структурами европейского объединения государств и ого­ворками относительно принятия решений, а также правом германского Бундестага на участие в принятии решений.

а)        Возможность Бундестага, а значит и избирателей, влиять на реа­лизацию европейскими органами суверенных прав, однако, будет почти полностью ликвидирована, если Европейский центральный банк получит независимость от Европейского сообщества и государств-членов (ст. 107 Договора об учреждении Европейского сообщества). Важная политиче­ская область, которая через ценность денег укрепляет индивидуальную свободу, а через количество денег определяет публичную финансовую систему и зависимые от нее другие политические области, изымается из сферы полномочий суверенных субъектов и – без изменения Догово­ра – выводится из-под законодательного контроля над областями задач и средствами действий. Сосредоточение большинства задач валютной по­литики в руках независимого центрального банка освобождает суверен­ную государственную власть от непосредственной ответственности перед парламентами государств или межгосударственных объединений, чтобы защитить валютную систему от вмешательства заинтересованных групп и стремящихся к переизбранию обладателей политических мандатов […].

Это ограничение исходящей от избирателей государств-членов де­мократической легитимации затрагивает принцип демократии, однако оно совместимо с положениями ст. 79 абз. 3 Основного закона как одна из предусмотренных ст. 88 предл. 2 Основного закона модификаций это­го принципа.

[…]

• Таким образом, Договор о Европейском союзе регулирует ограни­ченные полномочия органов и учреждений трех Европейских сообществ, исполнение которых дифференцируется по средствам действий и интен­сивности регулирования. Договор предоставляет юридически определен­ные суверенные права; за это парламент может нести ответственность, поэтому это демократически легитимировано. Заложенные в Договоре о Европейском союзе и договорах о Европейских сообществах уровни интеграции выводятся не из общих целей, а из конкретных задач и пол­номочий на осуществление действий.

[…]

Список принятых сокращений

ВЗC – Высший земельный суд

ГГУ – Германское гражданское уложение

ЕКПЧ – Европейская конвенция по правам человека

ЕСПЧ – Европейский суд по правам человека

ЗТК – Закон о связи

ОЗ – Основной закон

РАЗИ – Закон об изменении и дополнении правовых норм, регулирующих вопросы садоводства от 28 июля 1969 г

РАСП – Закон о защите при расторжении договора и иные нормы, регулирующие вопросы садоводства

РАФ – Леворадикальная террористическая группировка «Фракция Красной Армии»

УПУ – Уголовно-процессуальное уложение

ФЗКС – Федеральный закон о Федеральном Конституционном Суде