162. BVerfGE30, 367

162. BVerfGE30, 367

(Bundesentschadigungsgesetz / Федеральный закон о компенсациях жертвам нацистских преследований)

Решение Второго Сената от 23 марта 1971 г.

— 2 BvL 2/66, 2 BvR168/66, 2 BvR196/66, 2 BvR197/66,

2 BvR210/66, 2 BvR472/66 —

[…]

ОСНОВАНИЯ

A.

I.

1. Предметом всех производств является изменение § 150 Федерального закона о компенсациях, внесенное Федеральным законом о компенсациях в редакции окончательного закона от 14 сентября 1965 г. (Вестник феде­рального законодательства I (BGBl. I, стр. 1315) в той мере, в какой право на получение выплат ограничено теми жертвами нацистских преследова­ний, в отношении которых к моменту вступления Закона в силу 1 октября 1953 г. (абз. 2 § 150 новая редакция), то есть к моменту времени в прошлом, были в наличии все предпосылки диспозиции нормы. Ранее действовав­шая редакция § 150 Федерального закона о компенсациях не содержала никакого срока, во всяком случае никакого определенно указанного срока.

Все денежные требования, которые предоставляют законы о компен­сации, предусматривают в качестве условия причинение насильственны­ми мерами национал-социалистического режима телесных повреждений, вреда жизни, здоровью, свободе, собственности, имуществу или профес­сиональному либо экономическому росту.

[…]

Б.

[…]

II.

Установление срока в новой редакции абз. 2 § 150 Федерального зако­на о компенсациях противоречит принципу правового государства (ст. 20 Основного закона). Конституционные жалобы обоснованны.

[…]

• […]

а) В соответствии со старой редакцией абз. 2 § 150 Федерального за­кона о компенсациях право на предъявление требования имели также и те жертвы преследования, которые получили статус насильственно пе­ремещенных лиц в смысле § 1 Закона о перемещенных лицах и беженцах только после 1 октября 1953 г. Федеральный закон о компенсациях в ре­дакции окончательного закона от 14 сентября 1965 г. изменил правовое положение с приданием обратной силы, поскольку установил в новой редакции абз. 2 § 150 Федерального закона о компенсациях указанный срок и тем самым отказал в праве на предъявление требования этому кругу лиц, то есть вместо правового режима, действовавшего в отноше­нии лежащего в прошлом промежутка времени, он постфактум устано­вил новый […].

[…]

б) В новой редакции абз. 2 § 150 Федерального закона о компенсациях речь идет об истинной обратной силе закона, которая в данном случае не оправдана особыми обстоятельствами.

аа) Закон, имеющий обратную силу, не всегда противоречит Кон­ституции. Абсолютный запрет на придание обратной силы в уголовном праве не действует для правопорядка в общем. Однако в соответствии со сложившейся судебной практикой Федерального Конституционного Суда обременяющие законы, которые охватывают завершенные факти­ческие обстоятельства ретроспективно, как правило, «не соответствуют требованию правового государства, к существенным элементам которого относится правовая безопасность, которая, со своей стороны, означает для граждан, в первую очередь, защиту доверия» (BVerfGE18, 429 [439]; также 23, 12 [32]; 24, 220 [229]). Истинная (ретроактивная) обратная сила закона в этом смысле имеет место, если закон постфактум затраги­вает уже завершенные, относящиеся к прошлому фактические обстоя­тельства, изменяя их; это является противоположностью воздействию на происходящие в настоящее время, еще не завершенные фактические обстоятельства и правоотношения (так называемая неистинная, ретро­спективная обратная сила) (см. BVerfGE11, 139 [145 и далее], сложившая­ся судебная практика). Конституция, как правило, защищает веру в то, что установленные законом правовые последствия, связанные с завер­шенными фактическими обстоятельствами, останутся неизменными (см. BVerfGE13, 261 [271]).

[…]

Федеральный закон о компенсациях в редакции окончательного зако­на, который посредством установления срока ретроспективно ограничил диспозицию основания предъявления требования согласно старой ре­дакции § 150 Федерального закона о компенсациях, представляет собой обременяющее регулирование для тех, кто этим был лишен возможно­сти получения компенсации, причитавшейся им ранее. В качестве обре­меняющих должны рассматриваться не только законы о налогах и иные законы, содержащие предписания и запреты, но и все нормы, ухудшаю­щие существующее правовое положение. Таким образом, в отношении тех жертв преследования, которые получили статус насильственно пе­ремещенных лиц в смысле § 1 Закона о перемещенных лицах и бежен­цах после 1 октября 1953 г. и которые поэтому согласно новой редакции абз. 2 § 150 Федерального закона о компенсациях больше не имеют права на компенсацию, оспариваемая норма имеет обременяющий характер.

Она также затронула завершенные фактические обстоятельства, так как обстоятельства, из которых исходят соответствующие нормы Феде­рального закона о компенсациях, регулирующие основания предъявле­ния требования, во всех случаях являются завершенными в прошлом. При этом применительно к правовым нормам, предоставляющим пра­во требования, «завершенные фактические обстоятельства» не счита­ются «признанными на основании решения», поскольку наличие или отсутствие права требования может зависеть только от установленных в законе элементов диспозиции нормы, а не от официальных актов испол­нительной власти. Чтобы говорить об «истинной обратной силе» в случае с нормами, регулирующими право требования, достаточно того, чтобы законодатель затронул фактические обстоятельства, которые заверши­лись до опубликования закона и которые выполняли условия действо­вавшей до того момента диспозиции права требования.

бб) Принципиальный запрет обременяющих законов с истинной об­ратной силой основывается на идее защиты доверия, которая присуща принципу правового государства. Исключения возможны, только если доверие к определенному правовому положению не требует защиты, по­скольку не является обоснованным (см. BVerfGE13, 261 [271 и далее]). В данном случае такие особые обстоятельства отсутствуют.

•  Защита доверия не требуется в тех случаях, когда в момент, с которым закон связывает наступление правового последствия, следовало ожидать та­кое регулирование (см. BVerfGE13, 261 [272] с дальнейшим обоснованием).

[…]

(Б) Гражданин не может полагаться на действующее право и в том слу­чае, когда правовое положение является неясным и запутанным или со­держит пробелы (см. BVerfGE7, 129 [151 и далее]; 11, 64 [73 и далее]; 13, 261 [272]), либо в такой мере несправедливо и противоречит системе, что имеются серьезные сомнения в его конституционности (см. BVerfGE13, 215 [224]; 19, 187 [197]). В этих случаях сам принцип правового государства тре­бует, чтобы правовая безопасность и справедливость восстанавливались ретроспективно с помощью вносящего ясность правила.

[…]

•  Доверие затронутых лиц действующему правовому положению и тогда не нуждается в защите от предметно обоснованных изменений закона, имеющих обратную силу, когда они не причиняют или причиня­ют совсем незначительный ущерб. Даже принцип правового государства не защищает от любого разочарования (см. BVerfGE14, 288 [299]; 22, 241 [252]). Правовое регулирование должно быть в целом пригодным для того, чтобы исходя из веры в то, что оно продолжит действовать, вынес­ти решения или оказать влияние на решения или распоряжения, которые в случае изменения правового положения оказываются имеющими нега­тивные последствия (BVerfGE13, 39 [45 и далее]).

Ущерб, причиненный лицам, исключенным из числа имеющих право требования в соответствии с новой редакцией § 150 Федерального зако­на о компенсациях, заключается в том, что они потеряли право на ком­пенсацию, на которую они могли рассчитывать в соответствии с законом и которую могли уверенно ожидать в соответствии с правовым положе­нием, поскольку органы власти в данном случае не обладали свободой усмотрения. Доверие относительно этих требований, представлявших собой не просто надежду, было, бесспорно, поводом для определенных решений, которые не нуждались в отдельном изложении со стороны за­тронутых лиц. Кроме того, публично-правовое право требования отно­сительно значительных денежных выплат представляет собой имуще­ственную ценность.

[…] остается отметить, что наносящее ущерб регулирование тре­бует оценки с точки зрения принципа правового государства и в том случае, если оно затрагивает лишь незначительное число граждан. В любом случае не оправдывается их обоснованное доверие относи­тельно действующего правового положения. Значительное ухудшение этого правового положения даже у небольшого числа затронутых лиц может привести к недействительности регулирования, имеющего об­ратную силу.

[…]

(Г) […]

Наконец, и соображения, что новое регулирование должно облегчить органам власти и судам обработку требований о компенсации, являют­ся недостаточными для того, чтобы оправдать исключение из основного запрета истинной обратной силы обременяющих законов.

• Поскольку новая редакция абз. 2 § 150 Федерального закона о ком­пенсациях в представленном объеме уже противоречит Основному за­кону из-за нарушения принципа правового государства, не имеет значе­ния, были ли нарушены также основные права, предусмотренные абз. 1 ст. 3 и ст. 14 Основного закона.

III.

Поскольку новая редакция абз. 2 § 150 Федерального закона о ком­пенсациях не соответствует Основному закону, необходимо признать ее ничтожной в соответствии с § 78 Федерального закона о Федеральном Конституционном Суде.

Решения Федерального Верховного суда, базирующиеся на положе­нии, противоречащем Конституции, подлежат отмене, а дела, по кото­рым они приняты, должны быть возвращены в земельный суд.

[…]

Список принятых сокращений

ВЗC – Высший земельный суд

ГГУ – Германское гражданское уложение

ЕКПЧ – Европейская конвенция по правам человека

ЕСПЧ – Европейский суд по правам человека

ЗТК – Закон о связи

ОЗ – Основной закон

РАЗИ – Закон об изменении и дополнении правовых норм, регулирующих вопросы садоводства от 28 июля 1969 г

РАСП – Закон о защите при расторжении договора и иные нормы, регулирующие вопросы садоводства

РАФ – Леворадикальная террористическая группировка «Фракция Красной Армии»

УПУ – Уголовно-процессуальное уложение

ФЗКС – Федеральный закон о Федеральном Конституционном Суде